Тень 'Полярной звезды' (Салли Локхарт - 2)
Шрифт:
Само собрание должно было начаться в половине восьмого, и когда подошло время, представительный и властный джентльмен открыл крышку карманных часов и громко кашлянул, чтобы привлечь внимание собравшихся. Это был мистер Фримен Хамфриз, удалившийся от дел торговец текстильными товарами и президент Лиги.
– Леди и джентльмены!
– начал он.
– Друзья и соратники, взыскующие правды! Позвольте мне прежде всего поблагодарить от вашего имени миссис Джеймисон Уилкокс за основательное и восхитительное угощение, коим мы все только что насладились. (Негромкое гудение в знак согласия.) Далее позвольте мне приветствовать миссис
– Он обернулся и отвесил легкий поклон пышной черноволосой женщине с проказливыми глазками, которая дерзко ему улыбнулась. Мистер Хамфриз кашлянул еще раз и полистал свои заметки.
– И наконец, я уверен, что все вы будете рады познакомиться с доктором Гербертом Семплом и его помощником из Королевского общества. Итак, я приглашаю доктора Семпла объяснить причину нашей сегодняшней встречи и немного рассказать нам о его исследованиях.
Настала очередь Фредерика. Он встал и обвел взглядом переполненную комнату: владельцев магазинчиков, чиновников, их жен, мертвенно-бледного молодого человека с презрительной миной и мертвенно-бледную молодую женщину с гагатовым ожерельем на шее, миссис Бад, медиума (чьи глаза с восхищением оглядели его стройную фигуру во фраке), миссис Джеймисон Уилкокс и ананас.
– Благодарю вас, мистер Хамфриз, - заговорил он.
– Великолепный чай и все прочее, миссис Уилкокс. Превосходное угощение. Итак, леди и джентльмены, я чрезвычайно вам благодарен за приглашение. Мой ассистент и я с некоторых пор с большим интересом занимаемся исследованиями состояния транса, особенно же интересует нас электропроводимость кожи. Эта коробка, - Джим поставил ее на стол, и Фредерик открыл крышку, демонстрируя медную проволочную спираль, огромный моток проволоки, медные клеммы и большой стеклянный циферблат с круговой шкалой, - эта коробка является усовершенствованным вариантом электродермографа, изобретенного профессором Шнайдером из Бостона и исследующего реакции дермы, то есть кожи.
Он передал конец длинной проволоки Джиму, чтобы он подсоединил ее к батарее, находившейся в принесенном ими ящике, потом отмотал еще четыре отрезка проволоки, каждый из которых оканчивался маленьким латунным диском. Все они были подсоединены к медной катушке.
– Эти проволочки прикрепляются к лодыжкам и запястьям медиума, объяснил он, - сопротивление указывает стрелка на циферблате. Итак, могу я подсоединить вас, миссис Бад?
– Вы можете подсоединять меня когда угодно, дорогой мой, - игриво отозвалась миссис Бад.
Фредерик неловко кашлянул:
– Хорошо. Могу ли я попросить одну из дам укрепить проволочки на лодыжках миссис Бад? Я понимаю, задание деликатное...
Однако миссис Бад отнюдь не волновали проблемы деликатности.
– Ах, нет, - воскликнула она, - я предпочла бы, чтобы вы проделали это сами, любовь моя, так я буду уверена, что меня не ударит током. К тому же вы обладаете даром, не правда ли? Я увидела это, как только вы вошли, душа моя, - от вас исходит духовное сияние.
– О, - сказал Фредерик, спиной чувствуя, что Джим ухмыляется во весь рот.
– Ну, что ж, в таком случае...
Вытягивая проволочки, Фредерик нырнул под скатерть, а леди и джентльмены Лиги спиритов, сознавая всю непристойность того, что молодой человек в данную минуту касается пары женских лодыжек, но при этом не сомневаясь в явной духовной одаренности обеих сторон, покашливали и благовоспитанно отводили глаза. Минуту спустя Фредерик появился из-под стола и объявил, что проволочки подсоединены.
– Ах, но как нежно вы это проделали!
– вскричала миссис Бад.
– Я едва ощущала ваши прикосновения. Какие артистичные пальцы!
– Итак, - сказал Фредерик, свирепо лягнув Джима по щиколотке, - сейчас мы опробуем аппарат, не так ли?
Он включил прибор, и стрелка, тотчас подскочив вверх, задрожала на середине циферблата.
– Потрясающе!
– сказала миссис Бад.
– Меня даже не кольнуло.
– О, не беспокойтесь, миссис Бад, ток очень слабый. А теперь, леди и джентльмены, не пора ли нам занять свои места вокруг стола?
Стулья придвинули, и спириты вместе с гостями постарались более или менее удобно, насколько позволяла теснота, расположиться вокруг стола. Фредерик сел слева от миссис Бад, поставив перед собой электродермограф; Джим, не успев улизнуть, был схвачен сильными пальцами, унизанными кольцами, и решительно усажен справа от нее.
– Свет, если можно, миссис Уилкокс, - сказал мистер Фримен Хамфриз.
Хозяйка завернула один за другим газовые рожки, после чего села сама. Лишь слабое мерцание догоравшего в камине угля тускло освещало комнату. Воцарилось молчание.
– Видите ли вы ваш аппарат, мистер Семпл?
– вопросил президент каким-то нездешним голосом.
– Прекрасно вижу, благодарю вас. Стрелка покрыта люминесцентной краской. Если вы готовы, миссис Бад, то я тоже.
– Спасибо, мой милый, - сказала она безмятежным тоном.
– Соедините руки, леди и джентльмены.
Все на ощупь отыскали руки друг друга и, ладонь в ладонь, положили их по краю стола. Круг замкнулся. Фредерик устремил глаза на коробку, его правая рука была зажата в теплой, потной руке миссис Бад, в левую вцепились костлявые пальцы мертвенно-бледной девицы, сидевшей с другой стороны.
Стояла полная тишина.
Прошла минута; миссис Бад издала долгий прерывистый вздох. Ее голова упала вперед, казалось, она задремала. Но вдруг проснулась и заговорила... мужским голосом.
– Элла?
– спросила она.
– Элла, дорогая?
Голос был богатый, сочный, и многие из сидящих вокруг стола почувствовали, как волосы на затылке встают дыбом. Миссис Джеймисон затрепетала и проговорила чуть слышно:
– О! Чарльз!.. Чарльз! Это ты?
– Конечно, я, дорогая!
– отозвался голос; это и вправду был голос мужчины, женщина имитировать такой голос не может, он напоен был шестидесятисемилетним общением с портвейном, сыром и изюмом.
– Элла, дорогая моя, хотя мой уход и разлучил нас, наша любовь не должна охладеть...
– О, никогда, Чарльз! Никогда!
– Я с тобой постоянно, днем и ночью, моя милая. Скажи Филкинсу в лавке, чтобы он позаботился о сыре.
– Позаботился о сыре... да-да...
– И будь внимательнее с нашим мальчиком, Виктором. Боюсь, приятели оказывают на него дурное влияние.
– О, Чарльз, дорогой, что я могу...
– Не бойся, Элла. Благословенный свет сияет, блаженный мир призывает меня, я должен возвращаться... не забудь про сыр, Элла. Филкинс недостаточно аккуратен с салфетками. Я ухожу... Я отправляюсь...