Тень 'Полярной звезды' (Салли Локхарт - 2)
Шрифт:
Фредерик кивнул:
– Вопрос справедливый. Я детектив, мистер Уотермен, и меня интересует человек, который стоит за всем этим. Насколько мне известно, паровые ружья не противозаконны, но я начинаю понимать, на что он нацелился, и, как только смогу предъявить ему обвинение, я это сделаю. Но вам я скажу больше... скажу, как хотел бы поступить с этим оружием: я хотел бы стереть его с лица земли.
– Слушайте, слушайте!
– воскликнул мистер Пэтон, словно сидел в парламенте.
– Хорошо, я мог бы показать вам...
– начал было Уотермен, но в эту минуту дверь отворилась, и вошел человек
– О, извини, Генри, - сказал он.
– Не обращай на меня внимания, продолжай. Привет, Сидней...
Генри и Сидней несколько смешались, но Фредерик спросил:
– А какие еще возможности предоставляют ваши курсы, мистер Уотермен?
– Ах, ну да, мистер Гарланд. Дело в том, что курсы - детище кооперативного общества, и первичным ядром была как раз эта библиотека... Часть книг мы получили в дар от Корреспондентского общества Рочдейла...
Было ясно, что новоприбывший уйти не намерен. Напротив, он присоединился к беседе и стал рассказывать историю городка. Вскоре Фредерику стали очевидны две вещи: первое - все они чрезвычайно гордятся тем, что им удалось построить, и вполне того заслуживают; и второе - что он, Фредерик, с каждой минутой все больше изнемогает от жажды.
Отклонив предложение осмотреть остальные части здания и проверить счета Кооперативного общества (это удовольствие, сказал Фредерик, он отложит до своего следующего визита), он попрощался с Генри Уотерменом и покинул помещение; но на улице вдруг замер и, к удивлению мистера Пэтона, уставился на афишу, наклеенную на стене здания напротив.
Время близилось к восьми, стемнело, дул холодный ветер, изредка срывались капли дождя, и газовые фонари, раскачиваемые порывами ветра, бросали неровный свет. В окнах зажглись лампы, из дверей ближайшего публичного дома тянуло теплом. Мужчины, усталой походкой возвращавшиеся после работы, или женщины, спешившие на свои кухни с парой селедок или кровяной колбасой, придавали улице оживленный вид, превращали ее в место активной человеческой деятельности; но не эта прихрамывающая лошадь, или та хорошенькая девчонка, или те двое мальчуганов, повздоривших из-за шапки, привлекли внимание Фредерика, нет, он смотрел именно на афишу.
Одно из имен на афише вдруг сунулось ему прямо в глаза и тут же трусливо спряталось опять. "Мюзик-холл "Парамаунт" - на этой неделе выступают: Великий Гольдини и его ручные голуби; мистер Дэвид Фиклинг, комик из Ланкашира; профессор Лаар, чудо-спирит; мисс Джесси Сексон, темпераментная певица; мистер Грэм Чейни, толстячок-мужичок..."
Джесси Сексон.
Старый снимок - сестра Нелли Бад!
– Что такое, мистер Гарланд?
– спросил Сидней Пэтон, увидев, что Фредерик вдруг остановился, поморгал, всмотрелся во что-то, обнажил на минуту голову, почесал в затылке, наконец опять надел шляпу, сдвинув ее чуть не на затылок, и щелкнул пальцами.
– Тоска по культуре, мистер Пэтон. Накатывает волной, просто не устоять. Не присоединитесь ли ко мне? Где вы прячете этот ваш мюзик-холл "Парамаунт"?
Мистер Пэтон предложение отклонил, и Фредерик, поблагодарив его за помощь, отправился в театр один.
Мюзик-холл "Парамаунт" было удобное, привлекательное заведение, хотя во всем уже проглядывало оскудение, свидетельствовавшее об упадке; да и номера первой части программы в большинстве своем явно потеряли свежесть. Им не хватало блеска.
Джесси Сексон выступала в середине второй части программы, между комиком и жонглером. Фредерик даже вздрогнул от изумления, когда она вышла на сцену: это была копия миссис Бад не только внешностью, но и манерами: простовата, сердечна, с юмором, немного вульгарна. Она умела владеть публикой. И публике это нравилось; но ничего волнующего в ее номере не было. Несколько сентиментальных песенок, пара избитых шуток; без сомнения, она была здесь общей любимицей, которой никогда бы не удалось (или никогда не хотелось) подвизаться на юге.
Фредерик передал ей в гримерную свои комплименты и спросил, может ли он предложить ей бутылку шампанского; предложение было незамедлительно принято. Когда он появился в дверях, Джесси удивленно заморгала глазами.
– Вот так так!
– сказала она.
– Молодой человек! Моим нынешним поклонникам обычно около шестидесяти. Входите же, любовь моя, присаживайтесь и расскажите мне все-все о себе. Как мне вас называть? Вы Джонни, или Чарли, или - как?
Это было поразительно: почти точно та же самая женщина - только чуть-чуть притухшая; тот же милый юмор, приятный легкий флирт - совсем как у ее сестры, только чуть-чуть аффектированные. Ее костюмы были потерты и в пятнах; она явно переживала не лучшие времена.
– По правде говоря, - сказал он, - я приехал повидать вас из-за вашей сестры, Нелли Бад.
Глаза ее расширились, она чуть слышно охнула.
– Что-то случилось?
– спросила она.
– Что-то случилось, ведь так? Я это знаю, знаю...
Она села. Фредерик сел тоже и сказал:
– Боюсь, что она в больнице. Вчера на нее напали двое мужчин. Ударили, она потеряла сознание.
Она кивнула. Ее лицо даже под гримом стало совсем бледным.
– Я это знала, - проговорила она.
– У нас с ней всегда так - мы всегда чувствуем, что чувствует другая... а вчера я испытала чудовищный удар, даже не могу вам объяснить... ужасное ощущение, что ты падаешь... И уже знала: что-то случилось. Это было утром, да? Около одиннадцати?
– Насколько мне известно, да, именно так, - сказал Фредерик. Послушайте, это было глупо с моей стороны заказать шампанское. Может, вы предпочли бы бренди?
– Я выпью шампанское за все, что угодно, кроме похорон, - объявила она.
– Но не думаю, что здесь дойдет до такого...
– Она держится. Ее поместили в больницу доктора Гая; за ней хорошо присматривают. Возможно, сейчас она уже пришла в себя.
– Послушайте, а вы кто такой?
– спросила она.
– Не хочу быть грубой, но... вы полицейский? Или кто?
Фредерик откупорил бутылку и стал рассказывать. Когда он заговорил о сеансах Нелли Бад, ее сестра кивнула.
– Помню, помню, - сказала она.
– Я думала, это дело пустое, но она все же занялась спиритизмом. Я ее не одобряла, из-за этого мы и расстались. Последнее время мы уже не были так близки. Кто мог так поступить с нею?
– Кажется, я знаю, кто они, но не знаю, почему они это сделали. Вот вам моя визитная карточка. Вы дадите мне знать, если что-нибудь придет вам в голову?