Тень 'Полярной звезды' (Салли Локхарт - 2)
Шрифт:
Двадцать минут спустя мистер Пэтон вместе с Фредериком подошел к дому с неказистым фа садом; над входом была надпись: "Курсы по литературе и философии для рабочих".
– Мы собрали здесь отличную библиотеку, мистер Гарланд, - сказал Пэтон.
– Во второй четверг каждого месяца устраиваем обсуждения, проводим курсы лекций, если удается собрать денег по подписке. А вот и Генри Уотермен, нам повезло. Пойдемте, я вас представлю.
Они вошли в библиотеку, небольшую комнату, в которой был стол, полдюжины стульев и полки с самыми разными книгами на социальные и философские темы. Мистер Уотермен читал при свете керосиновой лампы. Это был крупный, с серьезным лицом мужчина
– Генри, я хочу познакомить тебя с мистером Гарландом, из Лондона. Он детектив.
Мистер Уотермен встал, все трое обменялись рукопожатиями, и Фредерик во второй раз изложил свою историю, правда, немного короче. Мистер Уотермен слушал внимательно. Когда Фредерик закончил рассказ, он кивнул с таким видом, словно только что решил для себя важную проблему.
– Мистер Гарланд, вы помогли мне окончательно принять решение, - сказал он.
– Я намерен нарушить свое обещание... но я считаю, что они не имели права требовать от нас таких обещаний. Я расскажу вам, что такое на самом деле так называемые паровые ружья.
Это оружие, - продолжал он, - создано на совершенно новых принципах новых с точки зрения механики, новых стратегически, вообще новых во всех отношениях. Я котельщик, об оружии ни чего не знаю, но одно могу вам сказать: это оружие чудовищно. Я работал над системой трубопроводов, способной пропускать пар под очень высоким давлением - самое сложное инженерное решение, встречавшееся мне когда-либо в жизни, но превосходно спроектированное, красивое, действительно великолепно продуманное. Я и не подозревал, мистер Гарланд, что механизм может быть одновременно и прекрасным, и ужасным...
Вся система устанавливается в самом обыкновенном с виду вагоне, но специально армированном и с особенными рессорами. Котел и топка находятся в конце вагона, они совсем невелики - ведь они не для того, чтобы приводить в движение поезд, - однако чрезвычайно мощные. Можно спокойно довести давление до тридцати килограммов на квадратный сантиметр. Да еще есть резерв, думаю, килограммов в восемь - десять. И топится машина коксом - бездымным, понимаете? Вы и не догадаетесь, когда она в работе.
Он опять помолчал.
– Ну, так вот. Вы слышите слово "ружье" и сразу представляете себе длинный ствол, торчащий наружу, ведь так? Нет, тут совсем не то. Вагон выглядит как самый обыкновенный товарный вагон... если бы не отверстия в стенах. Крошечные отверстия, шесть тысяч с той и другой стороны. Тридцать горизонтальных линий, сто отверстий в каждой. И из каждого отверстия ежесекундно вылетает по пять пуль... Вот для этого и нужен пар, понимаете? Представьте, что вы одновременно поворачиваете рукоятку двенадцати тысяч механических ружей! Вот это и делает за вас пар под высоким давлением, мистер Гарланд... Но и это еще не все. Я не слишком осведомлен в самом ведении огня, моя работа пустить пар по трубам, но, судя по тому, что я слышал, там включается своего рода вариант аппарата Жаккара* [Жозеф-Мари Жаккар (1752-1834) - французский ткач, изобретатель машины для ускоренной выработки тканей со сложным узором.], с помощью которого можно менять схему стрельбы. Уверен, вы подобное видели - картонные шаблоны с пробитыми в них дырочками. Ими пользуются в ткацком деле, намечают рисунок ткани. Ну так вот, благодаря этому устройству стрелок может вести огонь из одного ряда отверстий одновременно, потом переключиться на следующий и так далее; или стрелять из отверстий, расположенных по вертикали, поочередно меняя "столбы", или блоками, или коротким залпом из всех "ружей" - словом, как ему будет угодно. Только тут пользуются не проколотыми картонами, этот регулятор устроен по тому же принципу, но подсоединен к электричеству; при нанесении линий на ролик вощеной бумаги использован особо насыщенный графит. Говорю вам, мистер Гарланд, человек, который изобрел это, - своего рода гений. Это самый ошеломляющий механизм, какой мне доводилось видеть... Но это злобное творение. Чудовищное! Вы можете вообразить тело человека, попавшего под такой огонь? Каждый кубический сантиметр воздуха внутри - о, пять сотен, тысяча метров, наполненных раскаленными докрасна пулями? Слово "уничтожение" здесь не подходит. Чтобы описать это, нужны слова из Апокалипсиса.
Вот вкратце, что такое "паровые ружья", - чуть переведя дух, продолжил он.
– Один из таких монстров уже послан за границу, куда - не знаю. Почти закончен второй - еще неделя, другая, и он будет готов к испытаниям... Словом, вы понимаете, мистер Гарланд, почему все это так меня мучает. Вот Сидней, он обдумал все поглубже, чем я, и теперь я жалею, что не нашел в себе мужества ответить "нет", как и он, в самом начале. Мысль о том, что мое умение - а я горжусь моим мастерством - используется так извращенно, мысль, что мои сограждане прикладывают свои силы, помогая распространить такое по миру, - говорю вам: от этой мысли у меня разрывается сердце.
Он замолчал, обеими руками провел по коротким серо-стальным волосам, потом положил ладо ни на стол, по обе стороны от лежавшей перед ним книги. Этот человек понравился бы Салли, поду мал Фредерик.
– Мистер Уотермен, я чрезвычайно вам благо дарен. Вы помогли мне разобраться во многом. Но что вы можете сказать о правлении фирмы? Вам знакома фамилия Беллман?
– Беллман?
– Уотермен покачал головой.
– Как будто никогда о таком не слышал. Однако все знают, что тут не обошлось без иностранных де нег. Ведь он иностранец, этот мистер Беллман, да?
– Швед. Но существует еще и какой-то русский след.
– Русский! Но вот тут-то и зарыта собака! Помните, я упоминал одного инженера? Сказал, что он, должно быть, гений? Так вот, его фамилия Хопкинсон. Так нам сказали, хотя никто его не видел. На чертежах, по которым мы работаем, стоит только сокращение английскими буквами - "НОР". Но выглядит это странно - такое впечатление, что сперва там было четыре буквы, но последнюю букву - вроде бы это должна быть "К" - старательно соскоблили. А в одном месте... она тоже стерта, в сущности, невидима, но я разглядел. Вот, я сейчас напишу вам это.
Он попросил у Фредерика карандаш и написал:
Н О Р Д
– Видите? Последняя буква вовсе не "К", а "Д". Вы знакомы с кириллицей, мистер Гарланд? Меня интересуют языки, иначе я бы не разгадал это. И когда я увидел это "Д", мой мозг сразу перестроился на другой алфавит. Видите, это русские буквы. И тогда то, что по-нашему означало бы "ХОП", по-русски звучит так: "НОРД".
– Норденфельс!
– воскликнул Фредерик.
– Клянусь небом, мистер Уотермен, вы нашли разгадку!
– Норденфельс?
– удивился Уотермен.
– Шведский инженер. Исчез в России. Вполне вероятно, убит. Ах, черт меня побери... Это же поразительно. И вы говорите, они собираются опробовать это новое оружие через неделю-другую?
– Да, это так. Уже проверяют отдельные системы, котел, само собой, подачу патронов, электрогенератор... да и сейчас почти все это собрано, так что скоро "вагон" переправят на полигон в Тёрлби. Там проводятся испытания больших морских пушек, иногда стреляют где-то в море по плавучим объектам... Это все, что я знаю, мистер Гарланд. А теперь мне хотелось бы услышать кое-что от вас. Почему это заинтересовало вас? И что вы собираетесь делать дальше?