Тень прошлого
Шрифт:
Вскоре ему со всей очевидностью стало ясно, что Сивцов заметил слежку: красный «Мицубиси» принялся совершать странные маневры, которые должны были, по всей видимости, означать попытку избавиться от «хвоста». Забродов мрачно улыбнулся: условно-досрочно освобожденный явно нервничал и сторонился компании.
Похоже было на то, что Илларион со своей «шестеркой» сильно мешал ему в каком-то важном деле.., что и требовалось доказать, подумал Забродов. Я тебе, дружок, еще не так помешаю-то, что его заметили, Иллариона ничуть не огорчило: он и не думал особенно скрываться. У него и в мыслях не было разыгрывать из себя частного детектива. Ему хотелось побыстрее разделаться
Илларион пошевелил пальцами на руле «шестерки» и снова улыбнулся. Он давно не ощущал такого жгучего желания кого-нибудь в чем-нибудь убедить. «Это будет увлекательный диспут, – подумал он. – Главное, не переборщить с аргументами…»
Ему удалось наконец приблизиться к джипу почти вплотную. Движение на улицах было весьма оживленным, и Сивцов явно не справлялся с заданным им самим темпом гонки. Илларион спокойно пристроился джипу в кильватер и мертво завис у него на хвосте, не давая оторваться и не позволяя другим машинам вклиниваться между передним бампером «Жигулей» и задним бортом джипа. Поняв, как видно, что избавиться от надоедливого преследователя не удастся, еще больше снизил скорость и перестал метаться по всей ширине дороги, как летучая мышь. Теперь он мчался прочь из города, и Илларион рассмеялся, вдруг поняв, зачем он это делает. Очевидно, догадался Илларион, Сивцову удалось разглядеть, что В преследующей его машине сидит всего один человек, и он решил уладить этот вопрос самым простым и легким способом, вполне в духе своего шефа.
Продолжая улыбаться, Илларион ловко прикурил одной рукой и позволил себе немного расслабиться, следуя за красным джипом как пришитый, на расстоянии трех метров. Свободной рукой он включил радио и повертел ручку настройки, слушая сменяющие друг друга бодрые голоса дикторов, позывные разных станций, музыку и треск радиопомех. Это развлечение вскоре ему надоело, и он выключил приемник. С годами его стал раздражать посторонний шум, и Илларион в который раз подумал о том, что, наверное, начинает стареть Впрочем, на этот раз мысль была мимолетной и не оставила после себя привычного горького осадка Это была мысль из другого мира, в котором были книги и вазы китайского фарфора, удобное кресло и липовый спил на стене с торчащим из центра ножом, на который Мещеряков любил вешать шляпу.
Миновав пост ГАИ на выезде из города, красный джип резко увеличил скорость. Илларион выбросил окурок в приоткрытое окно и утопил педаль газа, разгоняя машину и четко понимая, что на прямой ровной дороге его старушке не угнаться за этим заграничным зверем. Впрочем, Сивцов не стал выжимать из своего автомобиля все, что было возможно. Увеличение скорости, как понял Илларион, было последней предоставленной ему возможностью избежать уготованной участи.
– Ну спасибо, милый, – вслух сказал он, – ценю.
Гонка была недолгой: меньше чем через десять километров джип, завизжав покрышками, резко свернул на боковую дорогу, а оттуда – на идущую через лес ухабистую грунтовку. Илларион понял, что развязка близка, и, вынув из-за пояса пистолет, положил его на соседнее сиденье. Он резко вывернул руль влево, вслед за скрывшимся в лесу джипом съезжая с асфальта в разбитую колею, которая только в России могла именоваться
Илларион бешено орудовал рулевым колесом и педалями, плотно сцепив зубы, чтобы ненароком не прикусить язык, и не сводя глаз с неторопливо ехавшего впереди джипа.
«Чего он тянет? – думал Забродов, морщась от неприятных звуков, издаваемых машиной. По этим звукам можно было хоть сейчас составлять подробную карту неисправностей – как уже имеющих место, так и тех, что должны были появиться в ближайшее время. – Меня же Мещеряков за машину убьет. Выстроит взвод спецназа, наденет парадную форму и даст команду „огонь!“. И главное, сказать-то нечего в свое оправдание. Обещал беречь машину? Обещал.»
Джип с ходу проскочил страховидную яму, наполненную черной водой, подняв залившие обочину грязные волны. Илларион быстро оценил ситуацию – ни справа, ни слева объехать этот водоем нельзя – и, положившись на удачу, направил «шестерку» прямо в лужу, стараясь держаться поближе к обочине в надежде на то, что там окажется помельче. Там и в самом деле оказалось помельче, но не настолько, чтобы смогли проехать «Жигули». Добравшись до середины лужи, «шестерка» увязла, немного поерзала вперед-назад, окончательно села на брюхо и с усталым вздохом заглохла.
– Вот тебе и на, – обескураженно сказал Илларион. – Что же это ты, голубушка?
Ответом ему было только потрескивание остывающего двигателя да тихое журчание – из-под нижнего края дверцы в салон затекала грязная вода. Внезапно раздался новый звук – натужный, быстро приближающийся рев, – и Забродов вскинул глаза – Мать твою! – воскликнул он и, распахнув дверцу, кулем выпал из машины прямо в лужу.
В следующее мгновение двигавшийся задним ходом джип с лязгом и хрустом вломился задним бампером в радиатор «Жигулей» госпожи полковницы, подмяв нос многострадальной тележки под себя.
– Что ж ты делаешь-то, морда? – с искренним огорчением спросил Илларион, сидя в луже.
Джип отъехал вперед, и Забродов испугался было, что тот сейчас уедет совсем, оставив его принимать грязевую ванну, но джип остановился, сверкнув красными тормозными огнями, и снова с надсадным ревом устремился назад. Илларион зажмурил глаза и сморщился – второй удар превратил капот «Жигулей» в неаппетитное стальное месиво, со звоном посыпалось стекло.
«Вот теперь точно уедет», – подумал Илларион, тяжело поднимаясь на ноги. Грязная вода с плеском потекла с его одежды обратно в лужу. Иллариону захотелось хрюкнуть, но в следующее мгновение это желание у него пропало, уступив место безмерному удивлению. Воистину, подумал он, нет пределов человеческой глупости и нахальству!
Досрочно освобожденный бодигард не удовлетворился тем, что привел в полную негодность средство передвижения своего преследователя. Теперь он, похоже, горел желанием привести в негодность водителя этого надоевшего ему транспортного средства. Дверца джипа распахнулась, и Санек, стараясь не угодить в лужу, неловко спрыгнул на землю.
– Ну, – сказал он лениво, – ты, козел, вылезай оттуда. Если мне придется тебя выуживать, пеняй на себя.
– Да ты что, мужик, – трусливым тоном обывателя, к которому пристали хулиганы, заныл Забродов, – ты чего делаешь? Ты посмотри, во что машину превратил!