Тень секретарши Гамлета

Степнова Ольга Юрьевна

– Вслух? – уточнила Кристи.

– Господи… Да, можешь вслух. Главное, с умным видом. У тебя с собой есть умный вид?

– Есть. Даже два. Один с розовой помадой, другой с сиреневой.

Выбравшись из «девятки», Кристи поковыляла на каблуках, показывая пальцем на чучела и громко, с выражением, декламируя:

– Раз, два, три, четыре…

Севка уселся за руль и с ухмылкой стал наблюдать за ней. Интересно, до скольких такая красота умеет считать?

– Пять! Шесть! Семь! – усилила артистизм Кристи.

– Не верю! – заорал Севка, прикуривая

стыренную у Лаврухина сигарету. – Совсем не верю! Кто тебя учил актерскому мастерству?

Кристи вдруг замерла на полушаге и на полуслове. Навстречу ей шел светловолосый красавец в белой рубахе навыпуск и белых штанах. Его пронзительно-голубые глаза сияли, а тело играло грацией молодого самца.

Севка остро почувствовал собственное несовершенство и легкий укол ревности. Кристи, забыв про камеры, уже весело болтала с парнем.

Фокин в два прыжка оказался возле нее.

– Я тебе что сказал делать? – накинулся он на секретаршу, по-хозяйски пихнув ее в бок. – Почему из образа вышла?! Почему забыла про камеры?!

– Это мой режиссер, – улыбнулась парню Кристи. – Правда, прикольный?

Парень протянул Севке загорелую крепкую руку. Пришлось пожимать эту руку, снова ощущая собственное несовершенство – невысокий рост, астеничное телосложение, бледную кожу и отсутствие чего-либо привлекательного в своей внешности.

– Светозар Лунев, – представился высокий красавец. – Сторож «Соколика».

– Всеволод Фокин, – буркнул Севка. – Режиссер. Как бы… Простите, вы сказали – сторож? – Фокин с интересом посмотрел на парня.

– Да, – засмеялся Лунев и гостеприимно обвел рукой дачи. – Охраняю частную собственность. Не скажу, что это занятие мне очень нравится, но как временная работа – очень даже ничего. Свежий воздух, тишина и покой…

У него оказалась привлекательная улыбка. Не такая, какая должна быть у простого сторожа дачного поселка.

– Ничего себе тишина и покой! – хмыкнул Севка. – Я слышал, у вас тут маньяк восемь человек зарезал!

– Да не маньяк, а алкаш, – еще шире заулыбался Лунев. – Его уже поймали и посадили. Так что опасаться больше нечего. А вы какое кино снимаете?

– Страшное, – выпучил глаза Севка.

– Триллер?

– С элементами мистики. Иди, Кристи, иди! Дойдешь вон до того домика, сделаешь вид, что повстречала маньяка, и с визгом побежишь к машине. Понятно?

Нужно было брать быка за рога, пытать этого сторожа и расспрашивать, но Севке почему-то не хотелось этого делать.

Совсем не хотелось, хотя на кону стояла жизнь и свобода папани.

Кристи «включила» артистку и пошла искать маньяка.

Севка, пересилив себя, решил все-таки выжать из этого сторожа с голливудской улыбкой все, что возможно.

– Вот скажите, Светозар, режиссеру страшного кино, как могло такое получиться, что какой-то алкаш при наличии сторожа зарезал восемь человек?

Лунев немного погрустнел и, заинтересованно глянув в сторону Кристи, сказал:

– А вы знаете, кто оказался убийцей?

– Нет, – соврал Севка. – Откуда мне знать?

– Убийцей

оказался мой коллега. Сторож кладбища! – Светозар захохотал, и Севку покоробил этот беспардонный хохот. – Скажите, разве я мог в чем-то подозревать человека, которого хорошо знал и который работал по соседству? Ну ходит себе и ходит по поселку, что мне его, гнать, что ли?

– А он ходил?

– Регулярно тут ошивался. То банки алюминиевые собирал, то просто так прогуливался.

У Севки стало кисло во рту. И на душе горько-горько.

Вот он – свидетель, который на суде, не моргнув глазом, подтвердит виновность Фокина-старшего. И никогда – никогда! – Севка больше не увидит папаню.

– Вы были знакомы со сторожем кладбища лично?

– На уровне «Привет, как дела?», не больше.

– Вы живете здесь?

– Да, в сторожке. Это удобно, когда работаешь и живешь в одном месте.

– Ясно. А убитых вы знали?

– Вы ведете себя как следователь, – хмыкнул Лунев. – Я уже отвечал на эти вопросы в полиции.

– Все режиссеры немного следователи, а все следователи чуть-чуть режиссеры.

– Наверное, вы правы. Да, я знал убитых, но не всех. Пчеловода Ивана Петровича трудно было не знать, его пчелы всех покусали, и меня в том числе. Мария Ильинична – пенсионерка, тоже личность известная. Она коз разводила, а все козы – жуткие сволочи. Все топчут, ломают и жрут. Ученый-физик редко тут бывал, за дачей в основном его мать ухаживала. А тут приехал первый раз за все лето вместо матери грядки полить и – на тебе. Убили! С Сержиком я иногда здоровался. Больше я никого из зарезанных лично не знал. Я же всего лишь сторож, а не… – Его слова прервал пронзительный визг Кристи. Вероятно, она действительно обладала актерским талантом, потому что с ужасом на лице и, распугав своим ультразвуком всех птиц, пронеслась мимо Севки и запрыгнула в машину.

– Ух ты, как мы умеем, – восхитился такой экспрессией Севка. – Может, «Анну Каренину» с ней в главной роли снять?

– Вы меня в главной роли снимите, – вкрадчиво попросил Лунев.

– Я подумаю, – кивнул Фокин. – Если продюсер согласится, чтобы Каренина была высоким блондином, я свяжусь с вами!

– А камеры где? – огляделся Светозар.

– Камеры, камеры… Дались вам эти камеры… А, кстати, в «Соколике» есть видеонаблюдение?

– Откуда? Здесь же не банк и даже не автостоянка. – Светозар внезапно смутился. – Простите, я могу оставить вам свой телефон, если вдруг… если вам понадобится актер?

– Конечно. – Севка раздраженно забил в мобильный номер, который продиктовал Лунев, и пошел к машине.

Что-то заигрался он в режиссера. Если так дело пойдет, придется покупать камеры и нанимать операторов. Оглянувшись, Фокин увидел, как Светозар пружинистой походкой идет к лесу.

Сторож в белом, мечтающий сняться в кино…

Чего только не увидишь, занимаясь частным сыском!

Кристи полулежала на заднем сиденье с закрытыми глазами.

– Хорошо визжала, – похвалил ее Фокин. – Достоверно.