Тень секретарши Гамлета

Степнова Ольга Юрьевна

И почему не в сари, если цунами все равно все сметет?

Фокин обмотался алым сатином, нарисовал между бровей жирную родинку и отправился навстречу стихии. На свадьбу лучшей подруги.

Предстояло купить букет, и Севка заехал на рынок. Его внешний вид вызвал ажиотаж и всеобщее желание сфотографировать необычную индианку.

– Какие цветы подарить лучшей подруге на свадьбу? – спросил он у продавщицы.

– Вы желаете ей счастья? – прищурилась толстая, рыжая тетка.

– Как вам сказать, – замялся Фокин, – вроде бы

и желаю, но точно знаю, что этого счастья у нее не будет.

– Тогда подарите лилии. Они красивые, но очень вонючие.

Севка купил огромный букет лилий, от приторного запаха которых сразу закружилась его индийская голова.

– А почему вы сами не женитесь на этой девушке? – поинтересовалась любопытная продавщица.

– Понимаете, если до двадцати лет не женился, то потом уже рано, – отшутился известным анекдотом Фокин.

– Понимаю, – вздохнула тетка. – И все-таки, пока не поздно, вы бы что-нибудь предприняли…

А что можно предпринять, кроме как подарить букет, от аромата которого хочется грохнуться в обморок?!

Севка пошел к машине, но вдруг увидел красный «Астон Мартин», припаркованный неподалеку. В знакомой спортивке сидел Алекс в жениховском наряде, он о чем-то эмоционально беседовал с черноволосой эффектной девицей.

Девица рыдала, жестикулировала и была совсем не похожа на женщину, которой безразличен жениховский наряд Алекса. Алекс гладил ее по голове, целовал в голое плечико, одним словом – успокаивал. Девица вдруг залепила жениху увесистую пощечину, выскочила из машины и убежала, закрыв руками лицо.

– Ну ни фига себе, – пробормотал Севка.

Алекс с явным облегчением на лице вышел из «Астон Мартина» и трусцой побежал в общественный туалет. Он сунул деньги бабке-кассирше и исчез в тесной кабинке.

Вот он – случай что-нибудь предпринять…

Фокин ринулся к туалету.

– Закройте его! – шепотом крикнул он бабке.

– Кого? – не поняла кассирша, взимавшая плату за посещение туалета.

– Парня, который только что сюда вошел! Это психбольной! Он очень опасный!

– По-моему, это ты психбольной, – отшатнулась от Севки бабка.

– Вы что, газет не читаете? – возмутился Севка. – Сегодня утром из психбольницы сбежал опасный преступник! Он заходит в общественные туалеты, а потом душит бабушек, которые их обслуживают. Я под индианку кошу, чтобы он не заметил слежки! Умоляю вас, заприте его и не выпускайте! А я вызову санитаров из психбольницы!

– Ух ты, екарный бабай! – подскочила бабка. – А ведь и правда он на маньяка похож! – Она схватила ключи, подбежала к кабинке и заперла дверь.

– И не выпускайте его, если даже он будет кричать, что у него через полчаса свадьба! – предупредил Севка.

– Не беспокойся! Не выпущу! – Бабка подперла спиной дверь. – Я таких гавриков государству сдаю!

Севка побежал к машине, на ходу набирая номер той службы, которую давно хотел натравить на Драму Ивановну.

– Алло! Скорая психиатрическая?! Вышлите срочно бригаду к туалету на центральном рынке! Там человек с ума сошел. Да, буйный… Очень буйный! Твердит, что у него через полчаса свадьба!

Довольный собой, Севка порулил к загсу.

Приглашенные толпились на крыльце загса. Были тут папаня с Драмой Ивановной, Шуркин отец, Вася Лаврухин с букетом роз, его жена, теща и автошкола «Шумахер» в полном составе. Все смеялись и пили шампанское, ожидая торжественной регистрации.

И только Шурка в белом платье и фате, волочившейся за ней по асфальту, бегала с мобильником вокруг свадебного лимузина.

– Он не отвечает! – бросилась она к Фокину, когда он с букетом вышел из своей «девятки».

– Кто? – Севка мысленно поздравил себя с тем, что, как он и предполагал, Алекс оставил свой телефон в машине.

– Алекс не отвечает! Он поехал за обручальными кольцами и до сих пор не вернулся. А через пять минут регистрация!

– Кто же ездит за кольцами в последний момент? – усмехнулся Фокин, вручая Шурке букет.

– Мы! – всхлипнула она. – Думаешь, так просто найти подходящие кольца? Алекс заказал их в ювелирном салоне, но готовы они должны быть только сейчас! – Шуба отшвырнула лилии на капот лимузина и, подхватив подол платья, побежала к гостям.

– Где жених? – завопил Генрих Генрихович. – Где он, подлец?!

– Не знаю! – пытаясь сдержать слезы, ответила Шуба. – Его мобильный не отвечает.

– Сбежал! – захохотал папаня, но тут же получил увесистый подзатыльник от Драмы Ивановны.

Папаня был почти трезв, почти брит и почти умыт. Это говорило о том, что папаню взяли в оборот и семейственности на работе Фокину не избежать.

– После хорошего мальчишника свадьба – это уже лишнее, – вспомнил подходящий анекдот Севка.

Шуба отшвырнула мобильный в кусты, но он зазвонил в полете. Шурка бросилась к трубке и минуту, с бледным лицом слушала, что ей говорят.

– Он не приедет, – тихо сказала она, нажимая отбой.

– Кто? – задал глупый вопрос Севка.

– Жених, – глядя в одну точку, пробормотала Шуба. – Он сказал, что любит другую, что во мне ему нравится только машина, квартира и счет в банке. Он сказал, что для него честнее отсидеться в психушке, чем жениться на мне.

– Вот засранец, – усмехнулся Севка.

Шурка вдруг сорвала фату и помчалась вдоль дороги, подхватив подол платья.

Фокин ринулся за ней.

Сари на бегу размоталось, и Севка остался в трусах.

Послышались автомобильные гудки и заливистый свист водителей.

Шурка бежала, мелькая из-под белого платья кроссовками.

– Стой! – закричал Фокин. – Думаешь, это последняя свадьба в твоей жизни?

– Думаю, да!

– Стой!

Шуба резко остановилась, Севка налетел на нее, и они кубарем покатились по зеленой траве газона.