Тень Торквемады
Шрифт:
— Вы не глядите, што людишки у меня с миру по нитке собраны. Народец собралси тут ухватистый, бывалый, без оружья зубами кого хошь порвет.
— А однорукий зачем? — не удержался и спросил Фернан Пинто.
Митька осклабился, хитро прищурился и ответил:
— Сами посмотрите, когда дойдет до дела.
На том и закончили обсуждение этой темы. Потому что впереди маячил главный вопрос: как крепость брать?
— Эка загадка… — Митька ухмыльнулся. — Енто у вас там все по науке — пушками бьют, подкопы роют, лестницы осадные мастерят, плоты строят, штоб через ров перебраться… А у нас все по-простому. Вжик, вжик — и готово.
— Что
— На стены полезем, — объяснил Митька.
— Как?! — в один голос воскликнули испанцы.
— Вот только ваши солдатики не испортили бы нам обедню…
— Каким образом? — несколько раздраженно спросил Пинто.
— Нужны меткие стрелки. Это ежели нас заметят раньше срока. Пищали у вас добрые, ничего не скажешь — аглицкие, а вот как стреляют ваши молодцы — енто вопрос.
— Ничего не понимаю… Объясни! — потребовал Антонио де Фариа.
— Мотрите и слушайте…
И Бобер начал раскладывать на траве сухие ветки, которые должны были изображать крепостные стены; вскоре к ним присоединились желуди — стража крепостцы, и шишки — испанские солдаты. Когда он закончил излагать свой план, Ферна Пинто сказал:
— Невероятно…
— Это невозможно! — поддержал его и бывший пират.
— Не можно тока девку через дверю пошшупать, — ответил Бобер. — Добрую кашу сварим, не беспокойтесь. Мостки, штоб через ров перекинуть, ужо готовы. Это я наказ такой дал — народ ить без дела не маялси.
— Когда начнем? — спросил Пинто, отдав тем самым бразды управления Митьке.
План московита, конечно, был чистым безумием, но фидалго немало походил по морям под пиратским флагом и знал, что иногда самое невероятное предприятие проходит без сучка-задоринки, а казалось бы, верное дело оборачивается неудачей и большими неприятностями.
— А седни и двинемся. Людишки устали ждать, ворчат. Это как варить мёд: передержал чуток, и уже не хмельное питие, а чисто тебе помои. Войдем в крепостцу на заре. Объясните своим, что и как, затем надыть перекусить, чем Бог послал, — и на боковую. К утру сила нужна…
Фернан Пинто смотрел во все глаза и удивлялся до изумления. Митька все предусмотрел: и то, что к утру стражу на стенах начнет одолевать сон, и то, что от речки поползет туман, способный утопить окрестности крепостцы в молочно-белом облаке, и, наконец, то, что однорукий обладает потрясающей способностью очень далеко и точно бросать аркан.
Дождавшись, пока туман подползет почти к зубцам крепостной стены, однорукий взял заранее приготовленный для него аркан, собранный в бухту, примерился, и «кошка» о четырех крюках с тихим свистом словно выпорхнула у него из руки. Она перелетела ров и зацепилась за стену. С силой подергав аркан несколько раз для надежности, однорукий передал свободный конец одному из разбойников — шустрому малому с проказливым выражением на рябом лице — и тот ловко словно белка начал карабкаться на вековую сосну. Она одиноко торчала почти над самым рвом, и ее вершина возвышалась даже над крепостной стеной.
Привязав конец аркана к сосне, рябой разбойник сбросил вниз веревочную лестницу, и десяток его товарищей — самых молодых и сильных — начали подниматься к вершине. Вскоре, зацепившись поясами за аркан, они начали перебираться на крепостную стену. Сделать это для сильного и ловкого человек было несложно, потому что свободный конец аркана находился чуть выше стены, и разбойники съезжали по этому «подвесному мосту», как с горки на салазках, лишь немного помогая себе руками.
Затаив дыхание, Пинто и де Фариа наблюдали за этим поистине цирковым трюком московитов. А когда они один за другим начали исчезать за зубцами крепостной стены, оба дружно перевели дух и последовал приказ: вперед!
Первыми шли разбойники. Они несли мостки, чтобы перебраться через ров, потому что купаться в холодной воде никому не хотелось. Испанские солдаты приготовили свои мушкеты, дабы немедля открыть огонь, если понадобится, а люди Бобра начали тихо и аккуратно опускать мостки, которые до этого поставили вертикально. Вскоре оба берега водной преграды были соединены, но перебираться на другую сторону никто не спешил. Все с напряженным вниманием смотрели на ворота.
Но вот за воротами послышался короткий вскрик — кому-то из стражников перерезали горло; этот звук и Пинто, и де Фариа был хорошо знаком, а затем вдруг ударил колокол, хотя колокольни в крепостце не наблюдалось. Наверное, он был предназначен именно для такого случая — чтобы поднять тревогу. И все же тревожный сигнал опоздал: заскрипели засовы, которые выползали из своих пазов, и ворота распахнулись.
— За мной, робяты! — вскричал Митька и первым ступил на мостки.
За ним сначала побежал Осьмиглаз, а затем и все остальные, в том числе и испанцы.
Когда все очутились во дворе крепостцы, там уже шла бешеная рубка. Пространство было крохотным, а стражников оказалось больше, чем посчитал Бобер и предположил Фернан Пинто. Но многих тревожный звон колокола вырвал из объятий Морфея, поэтому они никак не могли прийти в себя от неожиданности — ведь мало кто из них мог предположить, что кто-то попытается взять фортецию штурмом.
Этим воспользовались испанские солдаты и те разбойники, которые имели пищали. Небо уже изрядно посветлело, и они видели свои цели совершенно ясно. Грохнул недружный залп, однако от этого он оказался не менее убийственным, нежели стрельба шла бы по команде. Пули, выпущенные почти в упор, буквально выкосили половину защитников крепости. Но выстрелы словно разбудили оставшихся в живых, и они яростно набросились на испанцев и разбойников.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что у защитников крепости появился и предводитель. Им оказался мощный воин, закованный в броню. Однако самым интересным было то, что его белый плащ нес на себе вышитое изображение красного креста тамплиеров. Наверное, воин решил, что это его последний бой, и он хотел умереть, как подобает рыцарю Храма, — в бою и облачении храмовника.
Так вышло, что с рыцарем схватился Фернан Пинто. Антонио де Фариа, увидев такого достойного противника, начал было прорываться к храмовнику, но тут на него навалились двое, и бывшему капитану пиратов пришлось воспользоваться всем своим боевым опытом, чтобы не отправиться преждевременно к святому Петру… или прямиком в ад, минуя все промежуточные инстанции.
Рыцарь дрался хорошо. Но видно было, что ему уже много лет, потому что его дыхание быстро сбилось, и он начал под натиском Пинто отступать в глубь двора, где виднелась дверь в погреб. Уж не там ли Стефан де Мулен держит сокровища Храма? — мелькнула мысль в голове Пинто. И он еще с большим напором обрушился на старого храмовника.