Тень убитого врага
Шрифт:
– Мне надо взглянуть, – заявил Артем, и Глеб обещал показать ему этот пасквильный лист.
– Ну а сегодня… – Он полез в карман пиджака и вынул бумагу, обнаруженную в решетке радиатора, попутно объяснив все обстоятельства находки: никто ничего и сигнализация промолчала.
На бумаге были два кратких слова: «Я ПРИДУ».
– Фактура текста та же, что на плакате? – спросил Артем.
– Да черт его знает, – пожал плечами Глеб. – Надо будет сравнить.
– Обязательно. Скажите, вы до меня ни к кому не обращались?
– Нет. Домашних тревожить не хочу, а в остальном… да и времени не было! Большой бизнес – это, знаете ли, каждый день на разрыв.
Артем кивнул, хотя ему и показалось странным, что после второго случая, уже явно неприятного – даже если это и шутка, то за такие шутки морду бить надо! – бизнесмен не шевельнулся, и поинтересовался:
– У вас семья?
– Да. Жена, сын.
Ответ был отрывистый, недовольный. Повисла короткая пауза…
– Ну и главное. Ваши соображения на этот счет? – снова заговорил Артем.
– Хотите сказать, подозреваю ли я кого-нибудь?
– Можно и так.
Артем внимательно посмотрел на клиента и по мимике его лица понял: да, подозревает. И говорить об этом не хочет. Хотя знает, что придется.
Глава 3
1
Елена проснулась словно от толчка и даже вздрогнула перед тем, как открыть глаза. Открыла – и секунды две соображала: где она, на каком свете?.. Вернувшись к действительности, тут же схватила телефон и набрала номер сына:
– Костя!
– Да, мама?
Ф-фу… Елена перевела дух, стряхивая остатки сна.
– Ты где?
– На площадке.
На территории имения Студенецких была, разумеется, оборудована и спортплощадка.
– Хорошо. – Елена взглянула на часы и добавила: – Скоро ужинать, не забывай.
– Да. Но папы еще нет.
– Приедет. Не опаздывай.
Она подошла к оконному проему и долго смотрела на ухоженный парк, погруженная в свои горькие мысли:
«Прошлого не вернуть. Будущего нет. Нет?.. Да вот же оно, будущее: жить ради сына, пока он не станет взрослым, женится, у него начнется своя, далекая от тебя жизнь… А тебе, Елена Сергеевна, собственно, на том можно и помирать».
От этой мысли слезы подступили к глазам, спазм перехватил горло. Елена сглотнула и резким движением руки смахнула слезы. Ну нет, не дождетесь! Будем жить. Что бы ни было, будем жить! А память… Ну что ж, она останется, и никто об этом не будет знать, кроме нее самой.
2
– Кого подозревать! – криво усмехнулся Студенецкий. – Ну, вы же понимаете, при моем статусе недоброжелателей хватает.
– Конкуренты?
– И они тоже. Но вряд ли они стали бы заниматься такими штуками.
– Это верно, – согласился Михеев. – А кроме них?..
– Есть и другие, вплоть до уволенных. Мало ли среди них придурков… всякие там патологические правдолюбы, сутяги… ну, понимаете.
Против этого тоже не возразишь, и Артем задумался.
– Ну, – сказал он, – давайте порассуждаем, насколько знаком с вашим бытом предполагаемый Икс. Он знает, где вы живете, как ездите на работу…
– Ну, это невеликие секреты.
– Согласен. Но звонок домой – надо же знать ваш домашний номер!
– Знаете, мне только сейчас почему-то пришло в голову, – встрепенулся Глеб. – Был у меня когда-то компаньон. Хороший парень, разумный, работоспособный. Но соблазнился быстрым заработком: пустить деньги в оборот под проценты. В общем-то, там действительно светил хороший куш, но риск был велик. Он обратился ко мне за советом…
– Как его звали? – перебил его Артем.
– Андрей. Андрей Тропинин, – как-то странно посмотрел на детектива Глеб. – Я сказал: решать тебе, но я бы не рискнул. Он не послушал, вложился. И прогорел. Действия его были квалифицированы как мошенничество в особо крупном…
– Ого!
– До десяти лет. Прокурор на суде и просил десятку, судья нашел смягчающие обстоятельства, снизил до восьми. Но и это, сами понимаете, не праздник. Жаль парня. Но… – Глеб прервался, нахмурился. И после паузы добавил: – Но он вообразил, что это я его подставил.
– А смысл какой?
– В том-то и дело, что формально смысл был, – многозначительно усмехнулся Студенецкий.
И разъяснил, что в уставе компании имелся хитрый пунктик, предусматривавший при наступлении форс-мажорных обстоятельств переход всех активов выбывшего компаньона к другому. Эта мера была своеобразной страховкой, а вообще между Глебом и Андреем царило джентльменское согласие.
Приговор суда также присутствовал в перечне форс-мажоров, хотя оба были уверены, что с ними такого никогда не случится. Но вот – от сумы да от тюрьмы…
– Разумеется, я уверял его, что все его активы вернутся к нему в должной пропорции, и, ведя дела, строго отсчитывал его половину. Плевать мне, кто там что думает на этот счет! Да, формально мотив есть: ищите, кому это выгодно, классика жанра… Но тогда, черт возьми, у каждого мужа, каждой жены есть мотив, ибо им выгодна смерть супруга, не так ли?!
– Не так, – возразил Артем. – Но это к делу не относится. Теперь позвольте вопрос: правильно я понимаю, что этот самый Тропинин должен был уже выйти из заключения?
– Нет. – Глеб с вызовом взглянул прямо в глаза Артему. – Формально да, но… Он умер.
3
Тяжкое мертвое слово из уст Глеба упало как-то так, что и Артема при всем его жизненном опыте передернуло.
– Умер, – повторил Глеб. – При… не знаю, при каких обстоятельствах.