Тень Уробороса. Аутодафе
Шрифт:
— Все под контролем.
Услышав заверение Александры, Антарес расплылся в удовлетворенной улыбке и заметно расслабился:
— Ну, как я выступил, девочки?
«Девочки» переглянулись и тяжело вздохнули, не удостоив его ответом.
Клеомед, город Эйнзрог, конец июля 1002 года, тот же день
Ламбер не сводил глаз с фургона. Сам он со своей машиной занял очень выгодную позицию возле двухэтажного дома, где сейчас шумно справляли какой-то праздник. Гуляли на широкую ногу, по-здешнему, и машин у въезда
Люди из фургона явно — теперь в этом не было никаких сомнений — готовились к захвату. Они намерены штурмовать дом? И вообще, каковы их планы? Прощупать их каким-либо техническим способом Ламбер не мог: все было экранировано; мсье Перье ненароком подумал, а не скрыты ли под куполами ОЭЗ какие-нибудь резервные силы, готовые прийти как из ниоткуда на помощь вэошникам в фургоне? Ламбер пустил было в ход ментальные щупы, но тоже вовремя осекся: среди этих людей была псионичка, офицер-контрразведчица. Благо, она ничего не успела уловить, потому что была поглощена переговорами со своим руководством.
— Хреново дело, — пробормотал Ламбер, все еще колеблясь и в раздумьях поглядывая на ретранслятор.
В какой-то момент фургон вдруг исчез из поля зрения. Наблюдатель почти растерялся, но вовремя осознал две вещи: во-первых, они закрылись оптико-энергетической защитой, получив команду боевой готовности; во-вторых, энергии в их стационарном блоке было немного, и ее приберегли на последний бросок, а это значило, что нет никакой засады, только эта группа.
К гаражным воротам дома Фергюссонов подъехал автомобиль. Ламбер весь обратился в зрение, каждая мышца тела напряглась и застыла.
Ворота не открывались. О чем-то перемолвившись с женой, из машины вышел Арч-Дик и направился к автораспределителю, чтобы открыть гараж вручную. Свое место покинула и Матильда-Полина. Люди из фургона только того и ждали.
Сбросив маскировку, вэошники оказались прямо возле Дика. Такой стремительности и слаженности действий Ламбер Перье от местных увальней не ожидал и оторопел. Вырубить без пяти минут майора специального отдела смогли бы не всякие трое военных. А с напарницей-капитаном этого же отдела — и подавно. На Полину оказала очевидное влияние тетка из КРО, это из-за ее пси-парализатора Буш-Яновская рухнула на землю, как подкошенная — ударить ее не успели.
Ламбер успел заметить, что с Диком перестарались: ему сильно разбили лицо, он был без сознания, когда его волокли в машину. А это означало, что вот-вот он лишится облика, и вся операция уже наверняка накроется медным тазом. Хотя, разумеется, она уже накрылась: чересчур уж уверенно действовали вэошники. Теперь все было понятно. Мсье Перье связался с сыном. Мальчишка проснулся и даже при плохом разрешении голограммы выглядел больным и помятым.
— План Альфа, — тихо сказал Ламбер.
Лицо Эдмона вытянулось и еще больше побелело:
— Ч-черт возьми! Тебя понял!
Изображение тут же погасло, и мсье Перье сообщил о том, что следует за объектом, уже в пустоту.
В эту секунду юный Эдмон дрожащими от слабости руками набирал нужный номер. Когда перед ним возник Алан Палладас (тут же его, к слову, признавший), мальчик хрипло сказал:
— Тебе действовать. Будь на связи с Ламбером.
Биохимик кивнул.
Клеомед, город Эйнзрог, конец июля 1002 года, спустя несколько часов после ареста
Когда прежде Калиостро попадалась фраза «голова гудела, как колокол», он считал ее ужасным клише. Но теперь никаких других сравнений для того, чтобы передать его самочувствие, ни у него, ни у кого-либо еще не нашлось бы. Если прежде, после отраженного Элинором в самолете «посыла подчинения», череп бедняги-капитана раскалывался, то сейчас мозг именно гудел и вибрировал, все плыло даже перед закрытыми, склеенными засохшей кровью глазами, отчего все внутренности выворачивало тошнотными спазмами.
Со стоном перевернувшись набок, Дик попытался встать хотя бы на четвереньки. Под ним был холодный гладкий пол, только это и мог оценить сейчас спецотделовец: запекшаяся кровь намертво слепила ресницы. Переворот стоил ему приступа рвоты. Отплевываясь, Калиостро попутно пытался вспомнить, что произошло, и сообразить, где он. Мысли в извилинах носились, как вагончики на аттракционе «Русские горки», и не с большей пользой, чем сами вагончики. От каждого их пируэта Дика снова начинало мутить. Он ретировался подальше от того, что отверг его желудок, и, упершись в стенку, снова лег передохнуть. Лицо болело так, как будто его уже там и не было. Причем, ощупав себя, капитан так и не пришел к однозначному выводу, но по всем признакам догадался, что за время обморока успел обрести свое натуральное тело, уж слишком упитанным был Арч Фергюссон по сравнению с ним настоящим…
Это полный провал операции. Мало того: неизвестна судьба Полины. Дик не успел увидеть ее пленения, да и полностью прочувствовать свое смог только теперь. Скорее всего, ее тоже взяли — они ведь были вместе. Раз группе захвата удалось подойти незамеченными на такую короткую дистанцию, значит, у них в арсенале присутствует оснащение, доступное только управленцам — соответственно, они с Полиной арестованы местными вэошниками. Но кто их сдал?
Анализируя неприятные факты, Дик тем временем раздирал слипшиеся ресницы. Он рассчитывал, прозрев, обнаружить себя в «зеркальном ящике» здешнего КРО, куда по обыкновению притащили бы подозреваемого в шпионаже. Но все было гораздо хуже. Клеомедянские контрразведчики не очень-то тратились на оборудование для допросных залов. Местный «зеркальный ящик» вовсе не был зеркальным. Ему куда больше подошел бы эпитет «средневековые казематы».
Постепенно «Русские горки» останавливались. Затухание головной боли наконец позволило Дику подняться и сесть — правда, по-прежнему на полу: мебели в «застенках» не предусмотрели.
И тут же, как по команде, в помещение вошла женщина в форме с нашивками КРО.
— Вас всех, что ли, для контр в одном инкубаторе выводят? — невольно выдал Каиостро, дивясь ее сходству со Стефанией Каприччо.
Вместо ответа контрразведчица посмотрела так, будто вкрутила ему шуруп промеж бровей. Ого, да она псионик, и к тому же сильный! Справиться с последствиями ее взгляда было нелегко, и Калиостро корчило на полу, как червяка. И все же злая кровь предков-римлян сделала свое дело.