Тень Уробороса. Аутодафе
Шрифт:
Тело ассистентки ходило ходуном. Казалось, под бинтами кто-то ползает и перекатывается. Менялось лицо, менялся цвет кожи, анатомическое строение.
— Ох, да это же классическая картина обратного перевоплощения после моей сыворотки! — тихо воскликнул Палладас.
— Вот-вот. Вы дальше смотрите.
Тем временем к ним подошел Иллеоклео и шепнул, что ему пора, что его долгое отсутствие во время суматохи может показаться подозрительным и что Палладасу стоит пока остаться здесь, а не ехать к себе домой.
— Ну, это-то я уже понял… — задумчиво выдал
Пока они с Ламбером общались, в комнату к Полине и Дику проскользнул Эдмон в медицинской повязке, закрывающей нос и рот. В его тонких ручонках громоздилась гигантская коробка, причем тоже медицинского происхождения.
— Так что скажете, Алан? — еще раз спросил мсье Перье после ухода полковника. — У вас есть соображения, кто это такая?
— Никаких! Но вы оказали ей помощь?
— Да, в меру своих возможностей. Затем я вывез ее из вашей квартиры и оставил на скамейке в парке неподалеку от госпиталя. Полагаю, там ею займутся… Но вам теперь заказан путь в те края. Будете законспирированы здесь, нужные вам вещи я вывезу оттуда…
— А ваши планы?
— Как только Калиостро и Буш-Яновская станут транспортабельны, нам нужно будет покинуть Клеомед. Всем вместе. И вам тоже. Здесь готовится очень нехороший спектакль по неизвестному нам сценарию, и Земля отзывает нас назад.
— Вы будете посвящать в это полковника Лео… Клео… черт, никак не запомню его дурацкую фамилию! Он здорово помог нам сегодня…
Ламбер пожал плечами и уклончиво ответил:
— Я попытаюсь получить инструкции с Земли…
По квартире разлился запах медикаментов.
— Кто это там химичит? — принюхался Алан.
— Эдмон, конечно, — мсье Перье насмешливо смерил Палладаса взглядом с головы до ног. — Весь в папу. Пожалуй, пора ему помочь.
Полина почти сразу потребовала рассказать о том, как планировалась операция по их добыванию из казематов. Биохимик поведал, что знал.
Акцию планировал Иллеоклео почти в одиночку. Ему помогала жена и еще двое очень хорошо проверенных сотрудников СО. В вентиляционные системы заложили специальные дымовые шашки, по кабинетам рассовали какую-то особенно громкую и яркую пиротехнику, имитирующую взрывы. Параллельно по цепочке допрашивались люди, задействованные в захвате землян: сначала те, которых зафиксировал Ламбер в фургоне, затем по возрастающей. Чем дальше, тем больше полковник понимал, что оставаться на Клеомеде теперь, после «проделанной работы», для него и его семьи смерти подобно. На разбирательство уйдет неделя-две, арестованных им предателей отпустят, но за это время они с домашними успеют эвакуироваться.
Алан все это время находился в кабинете полковника и ждал «время икс». В нужный час он по всевозможным хитрым пересылочным линиям связался с горячим автоответчиком Управления и технически измененным до неузнаваемости голосом наплел заранее отрепетированную чепуху про опасность взрыва и утечки некоего вещества из нижних секторов Лаборатории. То, что такое не исключено в случае нарушений мер безопасности, он, как работник этой самой Лаборатории, знал прекрасно, а насчет взрывов… ну, надо же было им с пленниками выйти под дымовым прикрытием!
Кашляющий, едва стоящий на ногах Эдмон во время рассказа беспрестанно и очень профессионально обрабатывал увечья капитана Калиостро. На его детском лице крепилось выражение взрослой сосредоточенности.
— Тебе бы в медики… — не выдержав, сказал мальчику Алан. — Ловкие у тебя руки!
— Спасибо, мне и на моем месте хорошо, — отрезал Эдмон; тогда Полина с подозрением повернула голову в его сторону, точно силясь что-то в нем разглядеть. — Пап…
— А? — дуэтом откликнулись Ламбер и призадумавшийся Палладас, потом биохимик осекся, виновато взглянул на отца и сына Перье и развел руками.
Эдмон хрипло закашлялся и больным голосом продолжил говорить Ламберу:
— Пап, пока вы мотались по делам, я тут узнал кое-какие новости. И, черт возьми, чую — мы сможем использовать складывающиеся обстоятельства в своих целях…
Все, даже полуживой Калиостро, у которого после умывания наконец открылся один глаз, уставились на мальчишку.
— План такой: через неделю, за которую эти двое должны хотя бы встать на ноги, на одном из местных полигонов начнется совместная учебная операция «Будь бдителен!», которую проводят здешние военные из отделов противовоздушной и противокосмической обороны…
Созвездие Жертвенник, планета Фауст, Тиабару, конец июля 1002 года
То утро у Элинора началось иначе, нежели все предыдущие — из тех, разумеется, что он помнил. Он видел сон, однако это не был тот навязчивый кошмар в образе Желтого всадника. Нынешнее наваждение струилось легко и спокойно. В нем все связывалось логикой, как если бы это происходило в реальности, но в момент пробуждения оказалось незнакомым, чуждым и постепенно дезертировало по темным уголкам памяти. Мысли монаха в попытке ухватиться то за один, то за другой ускользающий эпизод только разбегались в разные стороны и окончательно теряли след.
Измучившись, Кристиан сел в постели и сдавил виски ладонями. Спутанные волосы падали ему на глаза, и походил он на умалишенного…
— Братья! — через несколько минут, умывшийся, безупречно одетый и причесанный, он возник перед монахами-лекарями. — Мне очень надо поговорить с отцом Агриппой. Когда я смогу это сделать?
Монахи перебросились взглядами и неопределенно пожали плечами. Элинор порывисто сел на обструганную длинную скамью, механистически повернулся к длинному дощатому же столу для трапез и, вынув из широкого кармана в рясе стопку сероватых листов бумаги, принялся, как одержимый, что-то чертить со скоростью необыкновенной. Губы его шептали невнятные слова, а взгляд уже витал где-то за пределами этого мира.