Тень Уробороса. Аутодафе
Шрифт:
Палладас встал, перевел дух, сосчитал про себя до пяти.
— Я могу назвать людей, которые назовут вам имена и представят доказательства.
— Кто же они?
— Фергюссоны, Арч и Матильда.
— Фергюссоны… Фергюссоны… — полковник потянулся было за линзой, чтобы просмотреть их личные дела у себя на компе, но Алан слегка коснулся его локтя, останавливая.
— Уважаемый полковник, это бессмысленно.
— Почему? — недоуменно развел руками Иллеоклео.
— Потому что это совсем не те люди, за которых они себя выдавали. Короче говоря, я не в курсе всех тонкостей, мне выдали только ту часть сведений, которую я должен был знать для выполнения своей миссии и то лишь потому, что мне удобнее связаться с вами, нежели тем, кто в курсе большего. Как говорится, никогда не клади все яйца в одну корзину.
— Тогда кто эти Фергюссоны?
— Офицеры земных спецотделов.
— И как им удалось оказаться здесь незамеченными и даже втереться в доверие к неким изменникам?
— Это очень долго объяснять. Я сделаю это позже, если хотите. Могу даже предоставить формулы и некоторые документы, связанные с моими разработками того вещества, которое позволило офицерам с Земли «мимикрировать» под ваших настоящих сотрудников. Между прочим, честных людей, согласившихся сотрудничать и оставшихся на время операции жить в Москве. Вместо них сюда прибыли другие люди в их обличье. И сейчас эти люди схвачены вашей контрразведкой и находятся где-то здесь.
— Вы не курите? — вымученно, загробным голосом пробормотал Иллеоклео.
— Нет.
— Я же тоже бросил, но… — он заглянул в ящик стола и поморщился. — Но как? Как их раскусили? На Земле ведь готовят элитных управленцев! Как они провалили такое задание?!
— Вот мы и пришли к тому, что среди ваших коллег есть предатели, и они сейчас выбивают сведения из землян.
— Но если никто из моих коллег не был посвящен в эту операцию…
— Я и не говорю, что они были посвящены. Иначе Фергюссонов повязали бы сразу после прилета или при первом появлении в этом здании. Их оповестили гораздо позже. Сегодня. Сегодня все и случилось.
Полковник сжал ладонями и энергично растер виски. Ему стало почти дурно. Самое ужасное, что он не знал, с какой стороны начать распутывать этот клубок и как отыскать лжеФергюссонов, ведь и надземная часть ВПРУ не мала, а уж говорить о подземной, где классически располагались отделы РО и КРО, и подавно не приходилось. Каким магнитом искать эти две иголки в гигантском стоге сена, именуемом лабиринтами контрразведчиков?
Покрасневшими глазами взглянул он на Палладаса. Биохимик напряженно следил за ним.
— Мне нужно хоть что-то, что укажет путь, господин Палладас. Иначе я бессилен.
— Я записал на свою линзу то, что мне сбросил по видеосвязи посредник. Может быть, вы сможете опознать здесь кого-нибудь из своих подчиненных…
Иллеоклео выхватил линзу у него из рук и погрузился в созерцание.
— Так, это уже лучше. Сейчас идентифицируем… Хорошо, что осталась запись… Плоховата, но сойдет как вещественное. Там по цепочке можно раскрутить…
Алану подумалось, что если бы оказалось нельзя, то в ближайшее же время к орбите Клеомеда подошли боевые корабли-ракетоносцы с Земли, и тут бы такое веселье последовало, что чертям на Блуждающих тошно стало… Генерал Калиостро обид не прощает, а если еще учесть, что Президент Содружества — ее ближайший друг, то такая перспектива конца света на Клеомеде была бы не совсем уж фантастической. Ведь эту планетку до сих пор терпели только из-за соблюдения законов Конвенции, в случае же его нарушения со стороны клеомедян все могло решиться не в ее пользу. Клеомед просто смели бы с лица Галактики.
И тут Палладаса осенило страшной догадкой: если об операции знал только ограниченный круг людей на Земле, значит, в этот круг тоже просочились шпионы. И, возможно, по тому же принципу, что и Калиостро с Буш-Яновской — сюда? Но как? Ведь контейнер с эликсиром полностью уничтожили… или не полностью?.. или не уничтожили? Будь оно все трижды счастливо! Нет, пора уходить от мира. На Фауст! В монастырь!
Клеомед, город Эйнзрог, следующий после ареста день
Полина лежала на койке в своей камере и глядела в серый потолок. Если ей переломали все пальцы, почти вывернули руки и отбили ребра, то что они могли сделать с Диком? Она боялась думать о том, что его, возможно, уже нет в живых. Ведь вряд ли Калиостро согласился бы выдать хоть какие-то сведения. По крайней мере, изувечен он сейчас до крайности, и если ему не окажут медицинскую помощь — а ее никто здесь не окажет, — он погибнет.
Буш-Яновская старалась не выходить из состояния, когда все душевные силы направлены на угнетение боли. В сознании она была лишь благодаря этому.
Их убьют. Они очень много видели на собраниях «сектантов», они знали пофамильно тех, кто вел двойную игру. Удивительно, что их не убили сразу. Вероятно, они были еще нужны для какого-то дела. Или какие-то сведения от них… Или еще что-то, о чем Полина не догадывалась.
Буш-Яновская перевела взгляд на небрежно перемотанные тряпками запястья. Кровоподтеки шли до самых плеч, а плечи и грудь были вообще одним сплошным кровоподтеком, под которым нещадной болью разрывало перерастянутые во время пыток мышцы. Когда двое громил выворачивают тебе руки, так вот запросто поднимая в воздух за скованные наручниками кисти, словно ты и не весишь ничего, трудно не потерять сознание. В свой облик Полина вернулась после первого же обморока.
Услышав отчаянный шум за дверью, она попыталась приподняться, но тело не слушалось. По коридору тяжело топали и явно куда-то бежали. Во всем здании стоял беспрерывный вопль сирены. Что там еще могло произойти?
Буш-Яновская обратилась в слух. С трудом вычленив из какофонии отдельные звуки, капитан успела понять, что речь идет о какой-то серьезной утечке, опасности массового отравления и прочих ужасах, которые постигнут того, кто не успеет покинуть здание и эвакуироваться в безопасное место.
Ну, теперь-то им с Калиостро точно пришел полный и необратимый конец. Кто в такой суматохе подумает о двух неходячих пленниках? А может, оно и к лучшему.
Полина закрыла глаза и уже приготовилась просматривать на прощание события из этой своей короткой жизни, когда металлический замок на дверях громко лязгнул. Капитан поняла, что в коридоре все стихло, никто больше не топочет, сирена не «дринькает» противным звуком. В камеру ступило двое мужчин, и по их вполне обычной комплекции Буш-Яновская сразу догадалась, что это не охранники-костоломы. Лиц их, стоящих в светлом проеме выхода, пока было не угадать.