Тень Уробороса. Аутодафе
Шрифт:
Марсия фыркнула:
— Как получилось! Да все просто! Ты, возможно, незадолго до похищения встречалась с ним?
— Да…
— Ну, так и что же невозможного? Я ведь говорила тебе не раз, что здешние монахи — отличные врачи, да и аппаратура у них имеется, не смотри, что видимость средневековья! — тихо засмеялась тетка. — Так что это и есть сын твоего парня… Это потому ты так в него вцепилась?
Ника отвела глаза, а Марсия качнула головой:
— Эхе-хе! Ладно, мне идти надо. Зови, если что. А то погулять сходи, в кои-то веки на улице подсохло!
Вместо ответа Зарецкая перевернулась на бок, лицом к стене, и накрыла голову рукой.
— Как хочешь. Я тебе хорошего советую, — посетовала Марсия, закрывая за собой дверь.
Приступ отчаяния отпускал, оставалась только пустая и глухая стена бессилия. Не хотелось не то что шевелиться, но и думать. Но как-то бежать отсюда нужно, иначе она не выдержит, если у нее отберут сына, а его отберут…
Чем подкупить своего тюремщика? Если вспомнить его нечеловечески мрачное, почти злое лицо, то это невозможно. Да у нее ничего и не было. Тупик. Но даже если бы случилось чудо, если бы «серый» пошел ей навстречу — что дальше? Покинет она этот город, обнесенный каменным забором, доберется до космодрома… ведь у них должен быть космодром, если они сообщаются с внешним миром? А дальше? С младенцем на руках, без какого-либо оружия захватывать межзвездный катер? Нонсенс!
Ника застонала. Нет, все не то.
Она вскочила и выбежала на улицу. Дождя действительно не было, а воздух казался вкусным, почти как в зеленых зонах Дома, на Земле. Зарецкая не выбирала направление, ноги сами несли ее вперед, к высокой стене, отрезавшей город на взгорье Каворат от прочего мира монастырей Фауста…
Фауст, Тиабару, конец июля 1002 года. Из записок Кристиана Элинора в напоминание себе же
Я сбежал. Просто сбежал от братьев-монахов. То, что привиделось мне прошлой ночью, не было сном. Кажется, я начал вспоминать что-то, от чего меня по доброте своей пытались уберечь отец Агриппа, Квай, братья Граум и Елалис…
Но разве можно удержать того, кто, испытывая смертельную жажду, уже коснулся губами воды в ручье? Разве перестанет он пить, даже если ему станут внушать, будто вода отравлена?
Я не думал, куда иду и зачем, и потому удивился, обнаружив себя неподалеку от родного монастыря. Решение тут же возникло само по себе: найду Квая Шуха и выспрошу у него все. Мы ведь друзья, он не сможет скрыть от меня правду! Ему и тогда было не по себе, когда у меня еще не было повода для подозрений, а теперь я и подавно выкажу настойчивость.
На всякий случай я надвинул капюшон поглубже на лоб и спрятал кисти в рукавах рясы. Теперь я ничем не отличался от любого другого послушника из Хеала и спокойно прошел в правое крыло, по пути встретив только наставника Маркуария и молча поклонившись ему. Маркуарий, немного постаревший с тех времен, когда мы виделись последний раз, как ни в чем не бывало ответил на приветствие, и это утвердило меня в моей обычности и неузнаваемости. Только бы Квай был сейчас в своей келье!
Когда я уже поворачивал по коридору, то краем глаза заметил преследующую меня тень. То, что она была заинтересована именно во мне, я понял, когда тень шмыгнула в альков, дабы не попасться мне на глаза. Почему же я не ощутил ее раньше? Я прислушался. Кажется, мой преследователь отстал. Но мороз по-прежнему пробирал меня, словно это была встреча с чем-то потусторонним. Каким облегчением было увидеть идущих на молебен послушников-подростков! Они тоже поздоровались со мной, правда, потом переглянулись: наверное, безмолвно спрашивали друг у друга, кто я такой.
Вот и дверь кельи Квая. Я тихо постучал, и он вышел. Все такой же бритоголовый, только в глазах побольше настороженности. И, в отличие от остальных, он-то меня признал сразу, торопливо посторонился и еще поспешнее захлопнул дверь, а потом вопреки уставу задвинул щеколду.
— Что ты делаешь, Зил… Кристиан?! — прошипел Квай, подталкивая меня в самый дальний от входа угол комнаты. — Тебя же узнают!
— Ну и что? — от волнения мой голос прозвучал излишне раздраженно. — Что с того?! Это мой родной монастырь! От кого мне прятаться? Квай, говори, что знаешь!
— Ничего я не знаю! — буркнул он, сжимая кулаки и садясь на кровать.
— Говори, почему я должен прятаться от своих?
Он огрызнулся:
— Потому что мне так сказали старшие, и я не хочу нарушать запрет!
— С каких это пор?
Квай опять уставился в серый пол. Пришлось менять тактику, потому что я хорошо знал это выражение лица друга. Уж если он уперся, то пиши пропало.
— Слушай, мы ведь с самого раннего детства друзья, — я сел рядом с ним и сбросил капюшон с головы. — Я никогда ничего не таил от вас с Ситом и Виртом. Все было общим. Что изменилось?
— То, что, когда тебя забрали во Внешний Круг, наставник Диэнус выставил Вирта против Сита, и тот случайно убил его! — выпалил он. — Вот так!
Меня снова окатило ледяной волной. Казалось, кожа на спине вздыбилась от мороза, когда я это услышал. Даже то, что одного из нас уже нет в живых, Агриппа скрывал от меня!
— Мастера посоха против мастера цепа?.. — я сам не узнал свой голос, таким он был вялым, а все из-за мечущихся во все стороны мыслей. — Где же теперь Вирт?
— Ходят слухи, что на суде, где разбирали его дело, присутствовал сам Иерарх. Говорят, он лично приговорил Вирта к заключению в Пенитенциарии… А это значит…
— …что его уже тоже нет в живых… — выговорил я, пытаясь осознать и принять услышанное.
Мне вспоминались наши тайные вылазки с Кваем, Виртом и Ситом, наши разговоры и выходки, не соответствующие поведению благонравных послушников, то, как мы выгораживали друг друга, получая, подчас незаслуженно, нагоняи — один за другого… И тут я узнаю, что нас стало вдвое меньше! Что еще скрывают от меня, никому не позволяя говорить о прошедших годах, пока меня здесь не было?
— Да, наверное, Вирт Ат тоже уже умер, — согласился Квай. — В Пенитенциарии живут совсем мало… Кристиан, послушай, уходи обратно и не возвращайся сюда. Мне кажется, вокруг тебя творится что-то очень нехорошее, а ты сам в великой опасности. Даже здесь. Отец Агриппа недаром соблюдал такие предосторожности, когда привел меня к тебе два месяца назад!
— Ты мне одно скажи: что со мной случилось во Внешнем Круге?
— Мне не рассказывали! Не рассказывали мне! Я ничего не знаю и тебе не советую в это лезть! Тебе слишком легко живется, да? Уходи обратно, молю тебя, Зил… Кристиан!
Я внимательно посмотрел в его глаза и понял, что он не лжет. Ему действительно ничего не известно. И он не желает знать запретных тем. Квай всегда был самым осторожным и уставопослушным в нашей четверке…
Добиваться чего-то еще от старого приятеля было бесполезно. С таким же успехом я мог пытать о своей судьбе любого обитателя Хеала.