Тень Уробороса. Аутодафе
Шрифт:
— Теперь у меня есть Джуль! — возникая на пороге, объявила Барбара, русоволосая синеглазая пышка с ярким румянцем во всю щеку.
— Джуль, значит…
— Ах-ха! Собака! — она указала на второй этаж своей кровати. — Как у наших соседей из Нью-Йорка. Только у них Джуль электронный, а у меня — игрушечный. Он сторожит мой сон! Это папа сказал.
— А от кого он сторожит твой сон? — я снял игрушку и подал ей.
— Ни от кого! — лукаво прищурилась девочка.
— Ну не притворяйся. Я ведь поговорил с твоим доктором, и она…
Барбара беззаботно отмахнулась:
— А! Эта доктор Хоуп! Она сама
Девочка была не так проста. И ведь с нею не поспоришь: мои ощущения подсказывали то же самое. Из Альмерты Хоуп такой же психолог, как из меня шеф-повар.
— Ну хорошо, Барбара, а кого, на твой взгляд, боюсь я?
— Ты? Ну, не знаю… — она внимательно поглядела мне в глаза. — Может, самого себя?
— Ты почти угадала, — (Барбара прикрыла рот ладошкой и захихикала.) — Но давай для пользы дела будем считать, что я не боюсь даже самого себя? Твоя мама сказала, что тебе снятся страшные сны. Ты знаешь правило?
— Какое правило?
— Если рассказать кому-то свой страшный сон, он перестанет сниться.
— Ладно… сейчас вспомню… — она зажмурилась и смешно наморщила лицо, а я незаметно включил запись. — Мне снятся динозавры. Только они не такие, — (кивок в сторону голограммы), — а большие. Каждый из них может заглянуть в это окно, стоя на земле.
— И во сне они заглядывают сюда?
Она опустила глаза и тихо ответила:
— Да.
— И ты убегаешь?
— Убегаю из комнаты, но они лезут в окна, я выскакиваю за дверь, но она никак не закрывается. Я пытаюсь бежать по лестнице, чтобы позвать миссис и мистера Лестеров с шестого этажа, а ноги меня не слушаются. И динозавры сотрясают весь дом, топают, как слоны…
— Ты много знаешь о динозаврах?
— Я всё знаю о динозаврах! — гордо ответила Барбара и торжественно отодвинула стенную панель.
Моему взору открылись полки с многочисленными дисками о динозаврах, заставленные рисунками с динозаврами, книгами про динозавров и динозаврами-игрушками. Там не хватало одного: костей динозавров.
— А почему они так интересуют тебя?
Барбара задумалась. Когда я уже почти перестал ждать ответа, она заговорила:
— Когда я была совсем… ну-у, совсем маленькой, понимаете?.. я всегда летом на закате видела одну картинку…
— Именно летом на закате?
— Очень жарким летом на закате.
Я тоже вспомнил о своих детских фантазиях, которые были связаны со временем суток, с погодой, с тем, наконец, как пах воздух. И, признаться, это были захватывающие ощущения.
— Я видела закат над густым лесом, в точности, как этот. Там было так жарко, что хотелось лечь в тень и уснуть. И еще я видела, как вдали из зарослей поднимается голова на длинной шее. А потом тетя подарила мне вон ту книгу.
— А как ты относишься к дрюням?
— Они смешные, — Барбара скорчила презабавную рожицу.
— Ты их не боишься?
Она заливисто расхохоталась, а потом толкнула меня пальцев в лоб:
— Это же дрю-ю-ю-юни, ты что, дурной?
— А разве они не похожи на динозавров? Маленькие динозавры, как ты знаешь, тоже существовали…
— Эти ощипанные страусы похожи на ощипанных страусов! — без тени сомнения авторитетно резюмировала Барбара. — А динозавры — это ящеры. Рептилии, понимаешь? Как
— Ты действительно много о них знаешь! — не скрывая уважения, заметил я. — И с каких пор тебе стали сниться эти страшные сны?
— Не помню. Сколько-то времени назад. Не знаю.
— И ты стала бояться динозавров, верно?
— Вот пристал! Да не боюсь я их! Они все вымерли давным-давно, даже тебя еще не было на свете!
— Тогда как ты думаешь, отчего именно динозавры преследовали тебя во сне?
Барбара подумала и очень резонно ответила:
— Считаешь, если бы я так же хорошо разбиралась в муравьях, меня не стали бы преследовать муравьи?
После разговора с девочкой я выписал ей легких успокоительных и отдал рецепт ее родителям.
— У нее что-то серьезное, мистер Элинор? — с опаской спросила мать. — Это… какие-то отклонения?
— Ну почему сразу отклонения? Такой железной логике, как у нее, смогут позавидовать академики. Я воздержусь от выводов, но если вас интересует лично мое мнение, то думаю, что все дело в переезде. Ей было очень тяжело покидать Землю и привыкать здесь. Постепенно она освоится, а мы просто слегка ей поможем. Пусть принимает вот эти травяные настойки, а серьезных препаратов ей не нужно. И… отвлеките вы ее от этих динозавров!
Сговорились они, что ли? Эфию мерещатся какие-то непонятные монстры в лесу, к Барбаре во сне динозавры лезут через окно. Ну почему бы ей не интересоваться мотыльками или колибри?
Я снова заехал к Джоконде, но «синт» Нинель доложила, что хозяйка сейчас в Управлении.
Здешнее ВПРУ было построено на скорую руку исключительно для временного пользования. На равнине соорудили коробку в десять этажей, окружив ею внутренний двор, где под куполом ОЭЗ теснилась резервная спецтехника.
Когда я вошел в кабинет Джо, там была и Фанни. Склонившись над столом и почти соприкасаясь головами, они что-то разглядывали и переговаривались.
— В общем, все плохо, — подытожила Фаина и оглянулась на меня. — Привет, Крис! Ну и задачку подкинул нам твой Эфий!
— Вот о нем я и зашел сказать. Не хочешь ли поучаствовать в эксперименте?
Не так давно я понял, что прежде перемещался только по самому первому слою, по «поверхности» того непонятного и неизученного мира, куда можно попасть вне тела. Поводом для такого заключения послужил один случай.
Мы уже с месяц жили на этой планете, когда однажды ночью, перед сном, я помимо своей воли был выкинут в «третье состояние», но соскользнул куда-то глубже, где всё было не так, как я привык. Все было серым и безвкусным, и даже нельзя описать словами то, как было там. Но это все ерунда в сравнении с тем, что стало происходить со мной. Даже и вспоминать не хочу о тех мучениях, которым подвергся в те минуты, похожие на века. Вынырнув из «пыточной» и отдышавшись, я зарекся любопытствовать впредь и навсегда. А на другой день после этого события меня ждал еще один неприятный сюрприз: поведение женщин в отношении меня изменилось до неузнаваемости, и это не только не льстило, но и раздражало. Я держался подальше от самых навязчивых, пока все не прошло, а случилось это лишь к вечеру.