Тень Уробороса. Эпоха лицедеев
Шрифт:
— Пойдем, мой мальчик. Нам нужно с тобой поговорить. Это господин Максимилиан Антарес, он прилетел сюда с Эсефа.
— Это далеко? — живо спросил юноша и еще беззастенчивее уставился на гостя.
А он не в меру любознателен. И совершенно не знаком с общечеловеческими понятиями о приличиях: разглядывает старшего так, словно тот музейный экспонат. Совершеннейший ребенок! Обтесывать и обтесывать. Хорошо еще, если окажется хоть вполовину таким сообразительным, как его тут рекламируют.
Агриппа мягко взял воспитанника за плечо и повлек за собой:
— Это очень далеко. Ты себе и не представляешь этих расстояний.
— Нет, представляю, отец! — возразил мальчишка. — Они ведь часто мне снятся.
Антарес посмотрел на священника за спиной Зила, мол, я ведь говорил!
Они вошли в его келью. Юноша метнул быстрый взгляд в Агриппу и гостя, сразу приметив, что рисунки лежат не в положенном месте, а небрежно брошены на стол. А потом опустил глаза, словно пойманный с поличным нарушитель порядка.
— Я уже давно не делаю этого… — заверил Элинор, исподтишка покосившись на Антареса.
Посол понял, что мальчишка принял его за высшего сановника, прилетевшего к ним с проверкой. И что мальчишке очень не хочется, чтобы у его отца были какие-то неприятности.
— Сын мой, господин Антарес приехал за тобой. Он увезет тебя с собой на Эсеф.
Зил вскинул на них глаза, не веря услышанному. Конечно, им ли, заточенным на этой гадкой планетке, где почти никогда не бывает солнца, мечтать об иных мирах?
— Я уже дал ему свое согласие. Дело за тобой, мальчик мой.
Элинор снова потупился.
— Тебя что-то беспокоит, Зил? Если ты в чем-то сомневаешься, то лучше останься.
Антарес хмыкнул. Какие возвышенные отношения!
— Мне будет жаль покидать вас всех, отец… — прошептал юноша. — Но я ведь смогу вернуться?
— Если захочешь… — Агриппа осторожно поглядел на Антареса.
Тогда дипломат решил вмешаться:
— Святой отец, если вы не возражаете, я хотел бы поговорить с ним tete-a-tete…
Агриппа явно не понял смысла этого выражения и вопросительно приподнял свои густые брови.
— Один на один, святой отец… С глазу на глаз. Не примите за оскорбление…
— О, конечно нет! — и священник покинул келью.
Антарес повернулся к послушнику:
— Итак, ты хочешь узнать этот мир. У тебя есть такой шанс. Более того, необходимая сумма уже выплачена Епархии. Да, молодой человек, если ты хочешь жить в этом мире и не быть изгоем, то тебе надо обрасти броней и смириться с тем, что все продается и все покупается. Ты был мне нужен, и я тебя купил. В зависимости от того, как ты проявишь себя, впоследствии и ты сможешь продавать свои способности. В том нет ничего зазорного и противоречащего постулатам твоей религии. Ты получаешь то, что нужно тебе, твои наставники получили то, что нужно им, я получу то, что нужно мне. Абсолютно честная коммерция. Ты согласен?
Юноша непонимающе смотрел на него.
— Что тебе неясно? — скрывая раздражение (еще не хватало проявлять такт по отношению к какому-то сопляку!), переспросил Антарес.
— Что такое «коммерция»?
— У меня сейчас нет времени объяснять тебе все нюансы. Позже ты все узнаешь. Итак, я жду ответа.
Либо мальчишка догадался, что его ответа не требуется, а слова Антареса — формальность; либо он был настолько туп, что решил, будто его облагодетельствовали, и поверил в свою избранность.
Переварив все, сказанное послом, Элинор слегка кивнул.
— Ну вот и хорошо, — Антарес веско взглянул на него и направился к двери. — Собирай свои вещи.
Зил подался следом.
— Я же сказал тебе собирать вещи! — резко остановился Антарес, ожидая, что мальчишка споткнется об него.
Однако послушник замер в нужный момент и ответил:
— Мне нечего собирать.
— Что, так и полетишь? — слегка уязвленный быстротой реакции Элинора, дипломат окинул взглядом его полуодетую фигуру.
Мальчишка снял с гвоздя, вколоченного в дверь, такую же вылинявшую блузу, как у его приятеля Квая Шуха, мгновенно натянул ее на себя и заправил под широкий матерчатый пояс.
— Твои рисунки тебе не нужны?
Зил оглянулся на стол и слегка пожал плечами:
— Я же знаю, что они не соответствуют истине…
— Ну-ну…
В коридоре их ждал отец Агриппа. Антарес тихо распорядился:
— Оденьте его во что-нибудь более приличное, святой отец!
Элинор был в недоумении. Наставники завели его в гардеробную и заставили надеть лиловую рясу наставника. Это выглядело кощунственно по отношению к Агриппе, ведь тот, будучи магистром, носил в точности такую же одежду. Монах мог заслужить лиловую рясу наставника только после двадцати пяти лет, да и то лишь в том случае, если его поведение сочтут безукоризненно праведным. Сказать такого о себе юноша не мог. Он всегда был не прочь предаться грешному баловству во время поединков с братьями-послушниками, осквернить бумагу глупыми рисунками или улететь в свои фантазии во время молебнов.
Агриппа ждал его. Посол уже уехал в маленький космопорт. Зил там, разумеется, не был никогда: самая дальняя его вылазка ограничивалась заброшенным городом Каворат, Ничьей землей. А фаустянский космопорт находится очень далеко от Тиабару.
Священник положил руки Элинору на плечи, отодвинул его, чтобы получше разглядеть. Затем сказал:
— Мальчик мой, ты мог бы носить эти одежды. Когда-нибудь в будущем. Но у тебя иная судьба… Постарайся просто не осквернить их своими деяниями. Я верю в тебя, мальчик…
И Агриппа обнял Зила, а тот стоял, ничего не понимая, поглощенный мечтами о путешествии.
2. Иерарх и магистр
Проводив Элинора и Антареса, священник вошел в свой маленький флайер. На сердце Агриппы лежала тяжесть. Он пытался отогнать нехорошие предчувствия, но не мог.
Дорогу до Епархии он даже не заметил.
Навстречу ему от здания, днем похожего на мрачный средневековый замок Земли, а теперь, в потемках, черной горой высившегося над равниной, бежал монах с факелом в руке. Пламя тревожно металось, грозя погаснуть, и не гасло.