Тень ведьмы
Шрифт:
— Здесь?
Гнилая сосновая дверь с треском отворилась. В избу вошли трое. Сергий вскочил, опрокинув лавку.
— Кто тут, кто это? — в слабом свете свечи он разглядел только серые монашеские рясы.
Один из гостей подошел, поднял перевернутую лавку, присел. Откинул капюшон, посмотрел на Сергия долгим взглядом. У него были светлые волосы и усталые глаза.
— Ты Сергий, лесничий? — сухо спросил он.
— Ну, я.
Сергий подтянул свечу поближе, сел. Первый испуг прошел, увидев, что гости — обычные монахи, он решил держаться смело, с достоинством. Опять ведь, небось, за лесом
Второй монах приблизился к столу, но садиться не стал, забегал глазами по избе. Третий застыл в дверях.
— Давно лесничим работаешь? — спросил светловолосый.
— Да уж давненько, — ответил Сергий. — И за все время много кой-чего пришлось повидать, — с нажимом добавил он, намекая, что без взятки монахам не обойтись. — А вы кто такие будете, по какому делу?
— Спрашивать буду я, — тяжело произнес светловолосый.
Сергий попытался было подняться, но второй монах вдруг схватил его за ворот рубахи и рывком усадил на лавку. Сергий увидел, что в другой руке монах держит нож и понял — не за лесом они пришли… Ладони у него вспотели, голова закружилась, мысли смешались. Он испуганно глядел на нож.
— Скажи мне, Сергий, а где сейчас твоя сестра живет?
— Которая? Сестра? Это которая? — Сергий завертел головой.
— Маричка которая.
— Маричка? Ну так она это… она тут не живет, в деревне. Не знаю, где и искать ее!
— Не знаешь? А мне сдается, что знаешь… — светловолосый кивнул.
Второй, повыше ростом, что держал Сергия, приставил ему к горлу нож. Холодное лезвие скользнуло под бороду, прижалось к коже.
— Что вам от меня надобно? — взвизгнул Сергий. — Ну ведьма она, ведьма, чтоб ей провалиться! Напаскудила в деревне и сгинула неведомо куда! Я уж ее с месяц и в глаза не видывал, богом клянусь!
Светловолосый прикрыл глаза. Тогда высокий убрал от горла Сергия нож и внезапно сильнейшим ударом в живот свалил его на пол. Сергий задохнулся. Ни вдохнуть, ни выдохнуть не получалось. Лицо его посинело, глаза вылезли из орбит, кровь гулко ударила в виски.
— Ты богом не клянись. Это грех, — спокойно сказал монах.
— Дать ему еще? — спросил высокий.
— Погоди, пусть отдышится…
Сергий закашлялся, судорожно вздохнул. Легкие наполнились воздухом. Он медленно поднялся, прислонился к стене, прижал руки к животу. Они не могли… Не могли они знать! Да и никто не мог! Пугают. Главное — выдержать.
— Пошто бьете бесчеловечно? — просипел Сергий, глядя на светловолосого исподлобья злым взглядом.
— Где твоя коза? — вдруг спросил светловолосый.
У Сергия подогнулись колени.
— Коза? Что за коза? Не пойму я что-то…
— Та самая, что с неделю назад у Арсения купил.
— А… Так сдохла она, третьего дня уж как околела.
— Околела, говоришь? Ну и куда ж ты труп дел?
— Труп ейный? А куда дел — в лесу зарыл!
— В лесу, значит? А ежели пойти да откопать?
Сергий не отвечал. Тогда высокий схватил его за волосы и треснул затылком об стену. Он не знал, что когда-то у Сергия была редкая икона. Икону Сергий продал бродячим скупщикам, а гвоздь, на котором она висела, остался в стене. Так он его и не вытащил, только шляпку сковырнул. Но монах этого не
— О, проклятие! — голос высокого.
— Где? Где она? Скажи! — это светловолосый.
— Порчу… Порчу наведет, я не могу… Что… со мной?
— Ты умираешь, сын мой, — новый голос, мягкий. — Покайся перед лицом Господа, сними с души грех! Господь простит тебя, еще не поздно. Простит…
Сергий почувствовал, как немеет тело и замирает сердце. И сказал.
Влажная земля мягко пружинила под ногами, заглушая шаги. Лес, нависая темной безликой громадой, равнодушно взирал на идущих старой, заросшей кустами земляники тропой, путников. Их было трое — Варахасий, Нардух и Иова. Бледная луна слабо пробивалась сквозь густо увитые листьями ветви, пытаясь разглядеть лица идущих. Варахасий нес на лице своем строгую решимость, черты Иовы явно были искажены страхом, а Нардух… Нет, не веселье было на лице его, но какое-то брезгливое любопытство.
— Далеко еще? — негромко произнес он и смахнул с лица подвернувшуюся некстати паутину.
— Нет.
Варахасий уверенно шагал тропинкой, не оглядывался. Вот опять встретился им на пути овраг, еще раз, подтверждая название селения. А когда они поднялись на холм, то увидели свет. Свет шел из маленьких окон грубо сколоченной деревянной избушки, эти окошки напоминали горящие огнем глаза, злобно и настороженно глядящие в темноту. Где-то рядом заблеяла коза.
— Ну что ж, — сказал Варахасий, — спас-таки в последний миг свою душу Сергий, не взял не себя грех…
— Да, вот оно, логово ведьмы, — процедил Иова сквозь зубы.
— Сейчас проверим.
Нардух неслышно подошел к избе и осторожно заглянул в окошко. Увиденное заставило содрогнуться его холодную душу. В каменной печи билось голубоватое пламя, кусало закопченный котел с бурлящим зельем. А рядом, на грязном столе, лежал младенец, задыхаясь беззвучным криком. Ведьма зачерпывала ковшом из котла, что-то бормотала. Нардух выхватил из-под полы серебряный кинжал и ринулся к двери. Варахасий и Иова ворвались в избу вслед за ним. Единственное, что успела опешившая от неожиданности ведьма, так это плеснуть кипятком из ковша в Нардуха и пронзительно взвизгнуть. Нардух, шипя от боли в ошпаренной руке, схватил ведьму за спутанные бесцветные волосы, рванул, повалил на пол и приставил кинжал к горлу.
— Только попробуй! Только вздумай призвать колдовство, я с тобой безо всяких Процессов разделаюсь! — крикнул он, шаря по избе глазами.
Иова подошел к столу и взял на руки ребенка.
— Жив, жив еще, — облегченно выдохнул он.
Варахасий медленно осматривал избу. Каменная печь, стол, плесень по углам, кое-где паутина. Кровать, грязное тряпье, кадка с водой. Стены увешаны сушеными травами, кореньями. Оплавленная свеча на столе.
— Что в котле, что в котле у тебя? — хрипел Нардух, тяжело дыша. Одной рукой он продолжал держать ведьму за волосы, другую опустил в ковш с водой, поданный ему Иовой. Ведьма молчала и только таращила красноватые глаза. Варахасий зачерпнул кружкой зелья, понюхал.