Тень врага
Шрифт:
— Что мы здесь делаем? — удивился я, войдя в лаборантскую вслед за Платоном.
— Секунду.
Платон щёлкнул пальцами. В лаборантской загорелся свет.
— Никто не увидит? — спросил я.
— А кому тут бродить по ночам? — улыбнулся Платон. — Разве что лабораторным крысам. Ночью в учебном корпусе пусто.
Он принялся осматривать полки шкафов и стеллажей.
— Можешь сказать, что мы ищем?
— Ни к чему. Я уже нашёл.
Платон остановился перед шкафом со стеклянными дверцами. На одной из полок я увидел ящик, накрытый тёмной тканью. Платон
— Позвольте вашу руку, Константин Александрович.
— Спасибо, — буркнул я. — Я и так знаю, что у меня восьмой магический уровень. Если это всё, чего ты хотел, то мог бы просто спросить. Ночь на дворе, спать охота.
— Мне известно, что у вас восьмой уровень. Точнее — был восьмой. В начале учебного года… Вашу руку, Константин Александрович! — Платон настойчиво смотрел на меня.
Я понял, что просто так он не отстанет. Сунул руку в отверстие.
В этот раз всё прошло намного проще — возможно, потому, что ощущение, которое я испытал, было уже знакомым. Да и тренировки энергетических каналов не прошли впустую.
Меня наполнила энергия. Я позволил ей свободно разлиться. Позволил заполнить меня всего, от затылка до пяток…
— Довольно, ваше сиятельство!
Руку из ящика я вытащил с неохотой. Чувство, которое испытал, было невыносимо приятным.
— Восьмой уровень, говорите… — Платон задумчиво смотрел на меня.
— Что-то не так?
— Да как вам сказать… Уверенный девятый, Константин Александрович. В полушаге от десятого.
— Что-то не похоже, что тебя это обрадовало, — заметил я. — Почему? Это ведь хорошо?
— Могу я взглянуть на вашу жемчужину?
Я вытащил жемчужину.
— Черноты стало больше, — сказал Платон.
— Знаю, — буркнул я. — Но пока ничего не могу с этим поделать. Надеюсь навестить баронессу Вербицкую в самом скором времени.
— А мне — ничего не хотите рассказать, ваше сиятельство? — Платон пытливо посмотрел на меня.
— Рассказать?
— О том, что происходило с вами в последние дни.
Я покачал головой:
— Даже если бы хотел — не могу, прости. Государственная тайна.
— Государственные тайны меня не интересуют. Для заботы об этих тайнах существует тайная канцелярия. А я — ваш учитель. И всё, что нужно знать мне, как учителю — чем живёте и дышите вы. Что за поступки совершаете. В особенности — те поступки, что могли спровоцировать столь интенсивный рост вашего магического уровня. Это — очень резкий скачок, поймите! Необычайно резкий. Я ещё во время занятия почувствовал, что вы стали сильнее. Но, откровенно говоря, и помыслить не мог, насколько… Вы можете не называть имён. Можете не рассказывать о конкретных событиях. Только о ситуациях, в которых вы использовали магию. И о том, как именно вы её использовали.
— Понял, — кивнул я. — С какого момента начинать?
— С момента вашего отбытия в Кронштадт, полагаю. Что-то мне подсказывает, что самые яркие происшествия
Я, подумав, принялся вспоминать. Рассказал о стычке с москвичами на заправке. О том, как шла Игра. Когда добрался до обрушения подземного хода, предупредил:
— Только без передачи деду, ладно? Не стоит ему волноваться лишний раз. А тайная канцелярия уже в курсе.
— Разумеется, — кивнул Платон.
Я рассказал об обвале. О том, как применил амулет, полученный от императора…
— Стоп, — Платон поднял руку. — Ещё раз. Верно ли понимаю, что вы использовали амулет пустоты?
— Я понятия не имею, как называется эта штука. Император сказал что-то вроде «аккумулятор энергии».
— Выглядит как жемчужина. Может быть совершенно белой, либо же совершенно чёрной.
— Она была совершенно чёрной.
— Ясно, — пробормотал Платон.
— Здорово! — не сдержался я. — Может, для разнообразия, разъяснишь и мне? Витман обмолвился о какой-то Изначальной магии, но ничего конкретного не сказал.
Платон вздохнул:
— Я, боюсь, тоже могу рассказать немногое. Изначальная магия подвластна только избранным. Прочие маги — такие, как ваш покорный слуга, например, — имеют о ней весьма отдаленное представление. Всё, что могу сказать — амулет, наполненный этой магией, вам подчинился.
— То есть? — нахмурился я. — Хочешь сказать, что он мог и не сработать?
— Не совсем так. Сомневаюсь, что Император мог подарить вам нечто, условно говоря, неисправное. Амулет сработал бы в любом случае. Но, если я правильно понимаю принцип действия Изначальной магии, оператор, использующий амулет — то есть, вы — в результате выплеска такой силы должен был как минимум потерять сознание.
— Витман тоже что-то такое говорил, — пробормотал я. — И Император предупреждал, что использовать его подарок нужно с большой осторожностью, и только в самом крайнем случае… А почему — именно такая реакция? Почему я должен был потерять сознание?
— Затрудняюсь ответить. Как уже объяснял, сам я Изначальной магией не владею, и абсолютно уверен, что владеть ею не буду никогда.
— Откуда такая уверенность?
Платон грустно улыбнулся:
— Мне уже немало лет, Константин Александрович. Если бы хоть что-то в моём внутреннем устройстве было предрасположено к тому, чтобы овладеть Изначальной магией, это что-то успело бы проявить себя. Тут сомнений быть не может.
— А я, получается…
— А вы — это вы. Скажите. После того, как вы использовали амулет, ничего не изменилось? Вы ничего не почувствовали?
— Нет, — подумав, покачал головой я. — Хотя… — Я раскрыл ладонь. — Вот. Это пятно появилось после того, как исчезла жемчужина.
Платон задумчиво покивал.
— Что? — спросил я.
— Да если бы я знал. Всё, что могу предположить — ваш магический уровень мог вырасти именно в этот момент… А что было дальше? Вы ведь не закончили?
Я, не упоминая само похищение, рассказал о том, как дрался со злоумышленниками. О том, как обезвредил фальшивую Агнессу. О разговоре в телефонной будке…