Тень ястреба. Сага призрачных замков
Шрифт:
Поэтому в течение зимы 1933—1934 гг. Говард работал над большим романом о Конане. В нем он соединил элементы нескольких предыдущих рассказов: в романе нашли свое место и свергнутый монарх, и древний волшебник, которого оживили с помощью волшебных заклинаний, и огромный рубин, обладающий магическими свойствами, и злой бог-змей. В результате получилось одно из лучших произведений в жанре "героической" фэнтези, вошедшее в один ряд с такими классическими работами, как "Червь Ороборос" Эддисона, "Колодец Единорога" Пратта и "Дочь короля Эльфланда" Дансэни.
В мае 1934 года Говард отослал рукопись в Англию и пришел в восторг, узнав о том, что "Поулинг и Несс" собираются заключить с ним контракт на издание романа. Но затем, несколько месяцев спустя, ему сообщили, что в результате судебного спора активы издательства перешли к другой фирме, которая не будет публиковать "Час Дракона".
Хотя книга вышла в твердой обложке только в 1950 году, Говарду без труда удалось продать ее в "Сверхъестественных историях". "Час Дракона" был намного длиннее, чем все предыдущие рассказы, поэтому нужно было заранее разбить его на части. Прошло еще полтора года, прежде чем произведение появилось наконец в декабрьском выпуске 1935 года и в январском, февральском, мартовском и апрельском выпусках 1936-го.
Многие знакомы с содержанием этой книги. Конан, теперь уже король Аквилонии, становится жертвой заговора, цель которого — захватить с помощью магии Аквилонию и другое королевство, Немедию. Конан узнает о волшебном камне, который может помочь ему вернуть трон. Он отправляется в один из городов королевства Аргос, а оттуда — в Стигию, где усыпальницы охраняются жуткими призраками, и в сокровищнице одной из пирамид обнаруживает камень как раз в тот момент, когда стигийские волшебники собираются использовать его магические свойства в собственных колдовских целях. Но это лишь краткое изложение романа.
В нем прекрасно продуман сюжет и последовательность событий. Кроме того, в этом произведении Говард превзошел самого себя в качестве стилиста. Для примера можно привести хотя бы такой абзац: -Слегка колыхались тяжелые бархатные портьеры; пламя свечей мерцало, отбрасывая на стены пляшущие черные тени. Между тем в зале не было даже слабого движения воздуха. Вокруг сгола черного дерева, на котором покоился саркофаг из резного зеленого нефрита, стояли четверо мужчин. У каждого из них в воздетой правой руке горела странным зеленоватым пламенем черная свеча причудливой формы. Ночь окутывала мир, и ветер безумно стонал в верхушках черных деревьев-.
Сцена обрисована быстрыми, уверенными, широкими мазками. Ощущение напряжения, граничащего с ужасом, создается таинственным дрожанием пламени свечей, теней и портьер, зрелищем нефритового саркофага и необычных черных свечей, звуками завывающего ветра. И обо всем этом мы узнаем из пяти предложений, живость которым придает повторение слова "черный" — черные тени, стол черного дерева, черные свечи, ночь, черные деревья; как противоположность им мерцает призрачный зеленоватый свет. Напряжение усиливают странные люди, участвующие в церемонии. Любой читатель почувствует в этом эпизоде руку мастера; любой писатель, прочитав филигранно написанный отрывок, ощутит укол зависти. А когда мы вспоминаем, что Говард был самоучкой, наше восхищение увеличивается в сотни раз.
Последняя из законченных историй о Конане была опубликована только после смерти Говарда. "Гвозди с красными шляпками" появились в июльском, августовском и сентябрьском выпусках 1936 года. Говард писал об этом рассказе Лавкрафту:
"Последний длинный рассказ о Конане, который я продал в "Сверхъестественные истории",— и, возможно, моя последняя фантастическая повесть — состоял из трех частей; в нем больше крови и секса, чем в любом другом. Меня не устраивало, как я раньше трактовал проблему вырождающихся народов, поскольку вырождение настолько характерно почти для всех наций что не упоминать о нем невозможно даже в художественной' литературе, если она претендует на сходство с реальностью Если ты все-таки прочтешь рассказ, я бы хотел узнать, что ты думаешь о моем подходе к теме лесбийской любви".
Под "вырождением" Говард имел в виду гомосексуализм. В то время была широко распространена идея, что вырождение нации напрямую связано с этим отклонением от норм человеческого бытия (сейчас исследователи-социологи считают, что это весьма спорный вопрос). Роберт Говард не был совершенным профаном в этом вопросе. Когда он встречался с Новэлин Прайс, он подарил ей книгу рассказов, написанную Пьером Лойи; среди них был один, который назывался "Король Паусол". Говард заметил, что только француз мог так деликатно подойти к теме лесбийской любви.
В рассказе "Гвозди с красными шляпками" — по крайней мере, в опубликованном варианте — имеется разве что слабый намек на лесбийскую любовь.
Рассказ начинается с того, что Валерия, высокая юная аквилонка, бежит из стигийского военного лагеря, где она служила наемным солдатом и, помимо всего прочего, убила домогавшегося ее офицера. Конан следует за ней. Вместе они одерживают победу над чудовищной рептилией, выжившей еще со времен мезозойской эры, а затем обнаруживают выложенные нефритом залы и подземные переходы доисторического города с псевдоацтекским названием. Здесь они становятся свидетелями и участниками борьбы двух враждующих между собой кланов.
Несмотря на стройный и законченный сюжет рассказа, это, несомненно (как признавал и сам Говард), "самый жестокий, мрачный, кровавый и безжалостный рассказ из всей серии". Действительно, от него настолько веет жестокостью, что его не столь занятно читать, как остальные истории о Конане, несмотря на главную идею: кровавые распри не только бессмысленны, но и губительны для обеих враждующих сторон.
В тот период Говард серьезно намеревался отойти от фантастической литературы. В письмах к Лавкрафту и Дерлету, написанных за полгода до его смерти, он объяснял, что платят за такие произведения ничтожные гроши и отныне он решил заняться вестернами или писать об истории Запада. С нескрываемой грустью Говард добавлял: "Мне ненавистна мысль о том, что я больше не вернусь к моим фантастическим рассказам, но сейчас у меня на первое место выходят финансовые нужды, которые заслонили собой все остальное. Жалкие гонорары помимо моей воли вынуждают меня писать на другие темы".
Рассказы о Конане пользовались огромной популярностью среди читателей -Сверхъестественных историй-. В ежемесячных опросах, проводимых журналом (какая история вызывает наибольший интерес?), первое место обычно занимали рассказы о Конане. В разделе для писем читатели не скупились на щедрую похвалу автору: "Мистер Говард не просто пишет, он создает шедевры"; "У Говарда есть особенный дар переносить читателя с порядком надоевшей старушки Земли в воображаемые миры, такие странные и чуждые нам"; "Конан — величайший из всех персонажей, появлявшихся в журнале"; "Зловещие и необычные приключенческие рассказы Роберта Говарда никогда не могут надоесть".