Тенеловы. Междусторонье
Шрифт:
Корса, громко хохоча и хватаясь за бока, рассказал тем, кто не был вчера на свалке, как я его обставила. Он искренне восхищался моей смекалкой. Я зарделась от похвалы. Приятно, когда друзья признают твои заслуги, еще приятнее, когда это делают враги.
– Чем ты хвалишься?
– пробурчала Лалэ.
– Девчонка обвела тебя вокруг пальца, а ты и рад.
– Что ты сказала?
– серые как мокрый асфальт глаза Корсы уставились на девушку. Порой и асфальт сковывает льдом.
– Ничего, - пискнула Лалэ.
– Вот и
Все чокнулись с ним и выпили. Коля, а следом за ним и Ал, пролили на себя молоко.
– Кто-то сомневается, что эти двое связаны? – спросил Ашим – парень из компании Корсы. – Они же как братья-близнецы, только не похожие. Неуклюжесть и та у них общая.
Коля и Ал одновременно поправили очки, чем только подтвердили слова Ашима и вызвали новый взрыв смеха. Но в следующую минуту Ксюша своим вопросом убила все веселье. Она и в школе славилась умением говорить за столом неприятные вещи (например, ей ничего не стоило завести разговор о червях), поэтому никто не хотел сидеть с ней, и она всегда обедала одна.
– Я заметила, что давно не слышно взрывов, – произнесла сестра. – Восстание завершилось?
– Нет, – ответил Корса, мрачнее, – просто отступников оттеснили к жемчужному лесу. Королева побеждает.
– Корса хотел пойти добровольцем, – сказал Ашим, не уточняя, чью сторону планировал поддержать его товарищ. – Но его не взяли из-за хромоты.
– Надо быть ненормальным, чтобы пойти туда, – сказал Коля. – Чего на месте не сидится?
– Я готов податься куда угодно, лишь бы сбежать отсюда, – проворчал Корса.
Визг рожка оповестил об окончании завтрака. Все вздохнули с облегчением. Можно закончить неприятный разговор. Ребята разошлись по делам, и фантом заявил:
– С ней надо быть настороже.
Я сразу догадалась о ком речь.
– Что ты предлагаешь? Подружиться с ней или игнорировать?
– Если первое невозможно, то второе тоже выход, - глубокомысленно изрек фантом и принялся насвистывать себе под нос.
И как прикажите его понимать? Я уже давно отказалась от попыток вникнуть в тайный смысл его слов. Продолжить беседу означало увязнуть в потоке бессмысленных фраз.
Позже Нани, дав задание Ксюше, присела рядом со мной и Колей. Мы завели разговор и сами не заметили, как он свелся к Корсе.
– Не самый приятный тип, – заметил Коля.
– Немудрено, – ответила Нани. – Парню всего девятнадцать, а он уже заботится о семье: матери и трех младших сестрах.
– Где его отец? – уточнила я.
– Погиб при обвале в шахте пару пять лет назад. У нас подобное сплошь и рядом. Корса, как отца не стало, сам отправился работать на шахту.
– Но ведь он был еще подростком! – я представила, какого было бы мне в четырнадцать лет трудиться в шахте. Родители меня даже в кафе официанткой работать не пускали. Говорили, мала еще.
– У нас правила простые, – сказала Нани. – В семье обязан быть работоспособный мужчина. Если его нет, семье нечего делать в цветоломнях. То же относится и к девочкам после восемнадцати лет. Хочешь остаться в цветоломни – выходи замуж за рабочего.
– Получается, если с Корсой что-то случится, его маму и сестер выселят?
Нани вздохнула, ответ был ясен без слов. Я мгновенно простила Корсу. Подумаешь, задирал, с кем не бывает. С его-то жизнью не удивительно, что он ненавидит избалованных детишек. Именно таковы мы в его глазах.
– Почему он хромает? – спросила я. – Тоже несчастный случай?
– Нет. Это уже вина отражения.
Я нахмурилась, припоминая, что означает хромата в искаженном отражении. Кажется, разочарование.
– Как насчет Лалэ? – поинтересовался Коля. – У нее-то что не так? Чего она взъелась на Свету?
– Одной первородной тени известно, чем ей Света не угодила, – сказала Нани. – Зато я знаю, что Лалэ неравнодушна к Корсе. Бедная девочка бегает за ним, как собачонка, а он ее не замечает.
– Так вот в чем дело!
– догадался Коля.
– Она приревновала.
Я фыркнула. Быть такого не может. Мне Корса ни капельки не нравится. По сравнению с Марком он никакой. Но ведь Лалэ понятия не имела о Марке. Вот так новости! Только угодить в любовный треугольник не хватало. У меня и без того романтических проблем навалом.
– Между нами ничего нет, - открестилась я от подозрений.
– Ей-то откуда знать. Скажи ей об этом, и она оставит тебя в покое, - предложил друг.
– Она мне не поверит.
– В любом случае, разговор по душам не повредит, - поставила Нани точку.
Остаток дня я размышляла над ее словами. Чем больше я думала, тем сильнее воодушевлялась. Вскоре я представляла себя с Лалэ, если не лучшими подругами, то, по крайней мере, приятельницами.
Вечером я уличила момент, когда Лалэ была одна возле бочки с дождевой водой, и подошла к ней. Но на мои робкие попытки завязать беседу она отвечала холодным молчание.
Тогда я перешла к сути:
– Я слышала о тебе с Корсой, - при упоминании этого имени у нее дернулась щека.
– Хочу тебя заверить, он мне безразличен. На самом деле, мне нравится другой. И я ему тоже нравлюсь. Ну, или мне так кажется. Мы даже целовались. Правда потом я от него сбежала.
Лалэ смотрела на меня, как на ненормальную. Мой сбивчивый рассказ окончательно ее запутал. Я и сама потеряла нить рассуждений. Едва разговор заходил о Марке, я превращалась в кудахчущую курицу. Ненавижу себя в такие моменты.
– В общем, - смущенно закончила я, - Корса меня не интересует.
– Мне какая разница?
– спросила она. – Чего ты вообще ко мне пристала? Вообразила, если у тебя волосы цветные и пятнышки на коже, то тебе все можно?
– Пятнышки? – я тронула свою щеку. – Ты о веснушках?