Теневая месса
Шрифт:
— Однажды. Поверь мне, нам не стоит здесь задерживаться. Но как мы выберемся отсюда… — Тивурий посмотрел на остов корабля, который, казалось, начинал разлагаться прямо на глазах. Разум любил подобные обманы. — Без неё. Без «Княжны».
Он уронил голову на руки, и дальнейшие попытки Йенса и Арона успокоить его и заставить выпить вина не принесли плодов.
— Немногие чародеи способны на такое, — пробормотал вдруг Рихард, поглядев на лежавшую рядом с Марком магичку.
Иветта проспит целый день. А потом и ночь.
— Она спасла нас, — вымолвила Лета. — С самого начала она латала Княжну, готовую развалиться на куски. Мы дотянули до берега.
— Ничто бы всё равно не помогло бы этому судну, — отрезал Рихард. — Но ты права. Мы все обязаны ей своими жизнями.
— Несчастные мои, а как вы смотрите на то, чтобы перестать ныть и заняться делом? — фыркнул Конор, бегая глазами от одного к другой.
— Что ты предлагаешь?
— Не знаю, может, пойдём поищем среди дельфиньего дерьма и водорослей пособие по строительству кораблей?
Верхняя губа Рихарда дёрнулась в оскале. Они провели мысленный диалог, исход которого не устроил Конора.
Он с отвращением сплюнул в костёр и, повернувшись, наткнулся на взгляд Леты. На скуле красовался обширный кровоподтёк. Он закатал рукава рубахи до локтей, обнажив стёсанную на предплечьях кожу.
Сморщенная гримаса сменилась поганой улыбкой. Глаза утратили свой блеск и умерли в пелене безразличия.
Конор направился обратно к воде, бросая ей через плечо:
— Должна будешь.
Эти жалкие стали камнями, с презрением брошенными ей в голову. Они стукнули её по черепу, раня нежную кожу и выпуская кровь. В носу защипало.
А ведь ей правда чудилось, что по виску стекает что-то горячее и густое. То ли ярость, то действительно кровь.
С неё хватит. Она вырвет ему глотку, если он ещё раз обратиться к ней так… снисходительно. Как к собственной вещи. Как куску мяса, кем она для него и была всё это время.
Нет у неё больше никаких заблуждений и надежд, что Конор может быть другим. Есть лишь старая и тупая боль, от которой она должна была избавиться. Сегодня же.
— А ты? — сказала Лета ему вслед, подняв голову.
— Что я? — он остановился.
— Ты считаешь, что ничего мне не должен? Да в твоих долгах захлебнуться можно!
На них все смотрели. Но ей было плевать.
Лета поднялась с колен, отряхивая песок и сатанея с каждой секундой. Он не сводил с неё пристальных глаз. С чёртовыми искорками расплавленного металла их глубине. Как же она ненавидела эти глаза.
— Ты должен мне. За всю грязь, которой ты неустанно меня поливал всё это время… — гневный шёпот ручьём стекал с её губ, воспламеняя сердце. — Должен за то, что не раз подвергал меня и моих друзей опасности… Ты мне, мать твою, за своё существование должен! Да даже… За мой чёртов палец!
Тень удивления проползла по его лицу.
— Я спас твою жизнь. Трижды, — тихо проговорил он.
Она всплеснула руками.
— А я просила тебя это делать? Зачем? Чтобы продолжать издеваться надо мной? Ты сказал, что я ничего для тебя не значу. Так зачем ты всё это делаешь тогда, животное ты грёбаное?! — шёпот сорвался в крик.
— Что ты сказала?
Конор прищурился, шагнув к ней.
Она отпрянула и пустилась в бега к пальмам.
«Кернун великий… Молю, сделай так, чтобы этот мир исчез. Сейчас же».
Она добровольно согласилась на эти унижения. Разрешила ему поступать так с собой. Ради чего? Ради жалости, шевельнувшейся в груди, когда она узнала, как безжалостно с ним обошлась его семья?
То, что жило в Коноре, было лишь памятью о человеке, которым он когда-то был. Осколком утерянного прошлого. И это она хотела жалеть? К этому она себя привязала?
Лета бежала, не оборачиваясь, чувствуя, как от каждого шага прочь от него ей становилось только хуже.
«Глупая, глупая, глупая… Ничтожная дрянь».
— Стой! — рявкнул Конор.
Она летела по песку, едва соображая, как это выглядело со стороны. Она видела в мыслях, как вытягивалось лицо Марка, наблюдавшего за развернувшейся сценой. Но ей действительно было всё равно… и свободно от этого. Иной стыд ел её изнутри, шевелясь и изгибаясь где-то внутри.
Так больно, что слёзы резали её щёки горячими дорожками. Она устала их сдерживать.
Он шёл за ней.
Лета спустилась с горки песка, преодолевая желание упасть и скатиться по нему ничего не ощущающим валуном. Она так далеко забралась, что перестала слышать плеск волн. Деревья оказались ближе. От пальмового леса её отделяли жалкие метры.
— Я сказал, стой.
В голос его закрадывались нотки льда. Ну просто образец сдержанности!
Лучше бы он ударил её.
— Иди к чёрту, — буркнула она на выдохе.
Лета уже не бежала, а шла, чувствуя спиной его холодный взгляд. Она мечтала умереть от унижения. Но такой смерти не существовало. Колени подгибались, не выдерживая ослабленного и переполненного яростью тела.
— Да остановись же ты! — Конор дёрнул её за локоть, разворачивая к себе. — Более невыносимой женщины я ещё не встречал!
Прикосновение словно ошпарило её. Она избегала его взора.
Кровь Конора была слишком холодна, тщетно пытаясь согреться. Тем страннее было наблюдать то состояние, в которое девка погружала себя. А он просто не мог разозлиться как следует.
— Это я невыносима? — процедила полукровка. — Да это ты не можешь определиться, чего ты хочешь! Ты… мерзкий, отвратительный, глупый, самовлюблённый эгоист! Я не просила меня спасать. Чтобы потом… Расплачиваться своим телом? Ты этого от меня ждёшь?!