Теневая месса

Кадышева Дарья

— Тише, — Лета положила ладонь на его бедро. — Тебе нельзя двигаться.

— Мои родители… — прохрипел он. — Мои родители… Их забрала война. Я был тогда… совсем маленький. Отец отдал свою жизнь за Раздолье, а мать… Она не смогла этого вынести. Хорив нашёл меня, собирающего милостыню на улицах Зарибора, и увёз в Кривой Рог.

— Я помню, — ответила Лета и убрала руку.

Брэнн качнулся и упёрся локтем в пол, подняв голову.

— Я согласился бы и на сотню ударов плетью, если бы это могло бы спасти вас всех, —

выпалил он, впившись воспалёнными глазами Лете в лицо. — Вы — всё, что у меня осталось. Моя семья.

Девушка попыталась улыбнуться, сдерживая подступившие слёзы.

— Я думал, ты не умеешь плакать.

— Я тоже. Но это… Я не готова сдохнуть вот так, — выдавила она и утёрла глаза тыльной стороной ладони. — Никто из нас не готов.

— Мы не умрём сегодня, — донёсся из темноты голос Марка. — Мы выберемся.

Выглядел он скверно, с внушительным синяком под глазом и запёкшейся на виске кровью. Прижавшись к Иветте, он пытался уснуть, но разбросанные по всему телу гематомы не давали ему этого сделать. Пожалуй, его Братья били чаще прочих.

Марк не мог успокоиться. В его взгляде даже сейчас читалось неугасимое желание убить капитана Радима и его людей. Несколько раз он пробовал обратиться, но истощённый организм отказывал ему в этом.

До Тиссофа они бы не дотянули. Не потому, что Радим так торопился казнить пленников. Их бы заморили голодом или избили бы до смерти раньше, чем они достигли Вишнёвого нагорья.

— Мы выберемся, — повторил Марк, слабо улыбнувшись Лете. — Выберемся.

— Откуда ты знаешь, волколак?

— Я не планировал подыхать сегодня.

— Тут уж не тебе решать, — Конор оторвался от стены барака и потряс ногой. Цепь глухо лязгнула в ответ. — Лично я хотел встретить смерть в бою, а не сгореть в костре за чужие проступки.

— Ты тоже был в Уруте, — бросила Лета, вскинув на него глаза.

— Но затеяла это всё ты, — отозвался он, сощурившись с насмешкой. — Ты виновата в том, что нас прикончат через час-другой.

Лета неспешно поднялась. Кандалы стесали кожу на лодыжках, но это не помешало ей сделать несколько шагов в сторону Конора. Она только поморщилась, ощутив болезненное жжение под холодным железом.

— Ух, как страшно, — хмыкнул Конор, не сдвинувшись с места. — Мы с тобой оба не в том состоянии, чтобы устраивать мордобой.

— Уверен?

Нетвёрдой, но вполне целеустремлённой походкой Лета шла к нему, сознательно вытесняя накатившую вновь скорбь злостью. Драупнир на его шее, которое он уже не прятал, стал её нитью, тонкой полупрозрачной ниточкой, за которую она уцепилась в ту ночь, когда у неё забрали Родерика, чтобы не сойти с ума. Что-то внутри неё созрело, совсем иное, нежели раньше, когда горел Кривой Рог. Её ярость была другой. Холодной. Острой. Изменчивой. Благодаря кольцу, что Конор таскал у себя всё это время.

Она могла управлять своими эмоциями. Поддаваться им, когда сама захочет. А с тем, кто будил в ней самые низменные инстинкты, это казалось совсем просто. Окунуться в жар, исходивший от Конора, выжечь себе всю память его ожесточённым внутренним огнём.

— Ты так жаждешь убить меня, что аж будоражит.

Лета остановилась, напоровшись на дикий взгляд серых глаз

— Правда ведь, змейка? — шепнул он, наклонив голову. — Нам конец в любом случае. Я не буду против, если ты потратишь последние мгновения своей жизни на то, чтобы попытаться придушить меня.

— Попытаться, — эхом повторила она.

— Вот именно.

— Зачем ты оставил себе Драупнир?

Конор промолчал, скривив разбитые губы в снисходительной усмешке.

Выцарапать ему глаза не дал Рихард, внезапно подскочивший к ним. Он упёр ладонь в плечо Лете и мягко оттолкнул её.

— Нашли время, — раздражённо буркнул он.

— А когда, если не сейчас? — Лета взмахнула руками и пошатнулась.

Рихард выставил руку, подхватив её под спину.

— Побереги силы. Ещё ничего не кончено, — проговорил он с уверенностью, которую было трудно ожидать от него.

— Оптимизм тебя всегда украшал, — заметил Конор и снова привалился к стене.

Лета повернулась к нему, но Рихард продолжил уводить её от него, крепко сжав предплечье шершавой ладонью.

«Ещё ничего не кончено, — повторила про себя Лета. — Нет».

Рихард усадил её рядом с Берси, а сам устроился неподалёку, чтобы видеть её и Конора. Последний, впрочем, принял безучастный вид и сполз по стене, устав стоять. Кандалы на ногах весили столько же, сколько и можно было представить, судя по их внешнему виду.

Берси словно не замечал её присутствия. Прижав к груди колени, он пялился в деревянный обшарпанный пол и изредка тихо вздыхал. У них отобрали всю оружие, но лютню оставили — видимо, сочли это очень забавным. Разумеется, Берси не трогал её. Он даже не смотрел на свой инструмент.

Лета подвинулась к нему ближе и приняла идентичную позу, обняв колени.

— Ты ведь знал о кольце, — вполголоса сказала она.

— Да, — шепнул он.

— Зачем он носит его с собой?

Бард не ответил, и Лета повернулась к нему, нахмурившись.

— Берси?

Он неуверенно мотнул головой и отвёл глаза.

— Всё ещё злишься на меня?

— Не в этом дело. Просто ответ на твой вопрос лежит на поверхности.

Лета озадаченно поглядела на него, затем на Конора. На один миг, на какую-то жалкую долю секунды, пока он не успел придать своему лицу презрительное выражение, она заметила что-то в глубине его взгляда. Что-то тёмное и бесконечно ей знакомое, мелькнувшее короткой вспышкой и спрятанное вновь за насмешливым льдом застывших глаз.