Теневая месса
Шрифт:
Лек понимал, почему Радигост добился таких высот. Глядя в эти глаза, люди верили в доброту и чистые намерения их обладателя. Взор чародея казался живым, даже будучи запечатлённым на портрете. Не было в этом мире вещей, которые маги не помечали бы своими гадкими заклинаниями. Вероятно, додумались и краски художника зачаровать, иначе как объяснить то, что портрет мёртвого колдуна никак не давал Леку покоя? Снять его и бросить в камин он не мог. Что-то мешало. Не помогали и молитвы.
В конце концов он решил, что сохранит картину на память о том, что когда-то сверг великого из чародеев с пьедестала,
Два столетия… Недопустимо жить смертному столько лет.
В дверь постучали. Лек прочистил горло и громко хмыкнул, решив не размениваться на пустые слова. В кабинете появился Полад. Тихонько прикрыв за собой дверь, он подошёл к верховному служителю и также уставился на портрет.
— Ваше Преподобие.
— Полад, — отозвался Лек, выдавив дежурную улыбку. — Что с ведьмой?
— Стража говорит, она не ест и не пьёт уже несколько дней.
Лек раздражённо выдохнул. Проклятая ведьма следовала заветам своего наставника. Радигост объявил голодовку, когда они заточили его в темнице, и придерживался её до самой казни. Но он знал, что его ждёт. Дите же была неведома её судьба.
— Она скоро сдастся, — проговорил Лек. — Нужно только набраться терпения. Если бы в ней не было такого желания жить дальше, даже в таких скверных условиях, она бы давно разбила голову о стену своей камеры.
— Почему она всё ещё жива?
— Пока не пришло её время, — уклонился верховный служитель и перевёл тему: — Какова ситуация с Лебедиными Землями?
— Злата Василиск так и не дала ответа.
— Ещё одна упрямая женщина, — покачал головой Лек. — В этом случае нам тоже придётся подождать.
— Чёрный Альянс захочет склонить её на свою сторону.
— Злата отнюдь не дура. Она понимает, чем для неё обернётся этот союз. При всей своей ненависти ко мне, она не станет спорить с новыми законами и в будущем обязательно поддержит нас.
— Что говорит посланник?
Лек прикрыл глаза, вызывая в памяти образ того, кто навещал его по ночам. Это было для него настоящим откровением, ведь он оказался избран Матерью Света. В первый раз, когда таинственный дух явился к нему, Лек решил, что это были козни магов, что кто-то из них нашёл способ выбраться из заточения и обойти защиту от колдовства. Но, нет, это было проявление истинной силы Матери — её воплощение в смертном мире. Он слышал о том, что некоторым приходили видения, или духи-хранители сами являлись воочию, такие реальные, что в это просто не верилось. Однако до той ночи Лек не воспринимал всерьёз все рассказы о таких посещениях. Пока сам не стал свидетелем чуда.
Дух, что пришёл к нему осенью, незадолго до смерти Витольда фон Андро, предстал в образе человека в белых одеждах. Лицо его скрывал капюшон, а всё тело окутывало ослепительное золотое сияние, будто само солнце снизошло с небес. Лек долго не мог поверить в увиденное, но то, о чём говорил посланник, было неоспоримой истиной. Дух дал ему знания. Наделил его божественной силой, которая помогла Леку начать создавать диковинные устройства для обнаружения и искоренения ереси. Отныне шейные кольца содержали в своём применении не только традицию и дань памяти Первой Инквизиции.
Сначала ему было трудно смириться с тем, что он уподобился чародеям, ведь то, что он делал, было похоже на настоящее колдовство. К тому же пришлось воспользоваться самым драгоценным артефактом магов — Камнем Искусника. Но посланник изменил силу камня, очистил её светом, обратив артефакт в священное оружие.
Лек сразу же рассказал о визитах посланника своим приближённым. Они приняли это с ещё большим воодушевлением, чем он изначально ожидал. Они понимали, что с его помощью на земле наконец разгорелся Великий Огонь, которого добрый народ княжеств так долго ждал.
И всё, чего требовал посланник, — принести несколько чародейских книжонок в одну из башен Обители. По правде говоря, Лек не понимал, зачем это было нужно, но если Матерь Света того желает, он подчинится и сделает, что ему повелели. Он не должен сомневаться ни в её воле, ни в воле посланника.
— Он сообщил, что одна ведьма узнала о его присутствии в нашем мире, — сказал наконец Лек Поладу, отведя взор от портрета. — Ей известно, что высшие силы помогают Инквизиции. Она ищет способ помешать нашим с посланником встречам… Жаль, что он не назвал её имени.
— Мы должны найти её? — осведомился Полад, нахмурившись.
— Посланник сказал, что мои люди напали на её след. Хорошо, если им удастся нагнать и схватить ведьму.
— Её всё равно ждёт смерть. Как и каждого мага в княжествах.
Лек кивнул. Полад был первым из старого совета князя, кто показал свою страстную веру в Матерь Света, и верховный служитель бесконечно уважал его за это.
— Ступайте, Полад, — Лек вернулся к созерцанию портрета. — Когда вернётесь в столицу, приглядывайте за мальчиком. За юным княжичем. Я не доверяю советникам. Особенно Куврате.
— Да, Ваше Преподобие.
Полад ушёл, и Лек вновь остался наедине со своими мыслями. Он с нетерпением ждал новой встречи с посланником, хотя знал, что она состоится очень нескоро. Это были редкие визиты, длившиеся не более пары минут, но каждый раз Лека охватывал благоговейный восторг и трепет.
Он не чувствовал фальши, сквозившей в голосе посланника. Как не чувствовал и того, что дух был из плоти и крови — маг, окутавший себя искусной иллюзией. Сведения, который посланник приносил, были правдой лишь отчасти.
Ведьму действительно выследили, и чародей, скрывавшийся под маской бестелесного духа, пообещал Леку её смерть от рук воинов Братства Зари. Но сам он собирался предотвратить расправу, ведь эта девушка должна была выжить и исполнить своё предназначение.
***
Лета видела лицо чародейки, искажённое, испуганное, красное от гнева. Иветта смотрела в глаза человеку со шрамом, что стоял перед ней, вертя в руках её браслет. Её всю трясло.
Над долиной воцарилась такая тишина, что Лета слышала сбивчивое дыхание Берси в трёх метрах от неё. Она прикидывала, как им вырваться из ловушки. Они, конечно, могли бы попытаться прорваться с боем, но все полегли бы под выстрелами, не дойдя до лошадей. На каждого было направлено по два арбалета, Лете и Рихарду досталось три. Один солдат стоял у неё за спиной, и она чувствовала, как холодное остриё меча касается шеи.