Теневая месса
Шрифт:
— Это была самая ужасная ошибка в моей жизни.
Он усмехнулся и сделал глоток из бутылки.
— И самая лучшая ночь в твоей жизни, — едва слышно прошептал он.
— Не переоценивай себя, Конор, — парировала Лета и покачала головой. — Это был тот ещё кошмар.
— Врать некрасиво, змейка, — он оскалился, показывая белые зубы.
Она отступила от него на шаг.
— Катись ты к чёрту.
Его рассеянный взгляд обратился в лёд.
— Придержи язык.
— Не то что?
— Лета, — позвал вдруг Рихард, и она недовольно посмотрела на него.
Конор
Лета подошла к Рихарду и скрестила руки на груди. Иветте кое-как удалось залечить её ожог, но узоры клейма, о котором она так долго грезила, были испорчены. Там, возле локтя, где должны были виться веточки торка, красовалась сморщенная полоса шрама. Другие, кроме неё и Родерика, отделались только синяками и царапинами. Над Родериком Иветте пришлось потрудиться, но и его ожоги она вылечила. Для неё это было настоящим достижением, ведь целительству она уделяла мало внимания, что в Оплоте, что в Амерлуне, зная лишь основы магии созидания.
— Я не могу вас вечно разнимать, — проговорил Рихард.
— Он первый нач…
— Просто игнорируй его, — перебил керник, воззрившись на Лету. — Это так сложно?
— Причём здесь я? Если вы с ним друзья, то почему бы тебе не посоветовать ему заткнуться и не гавкать в мою сторону?
— Мы с ним не друзья.
Лета злобно выдохнула.
— Зачем ты вообще позволила ему пойти с нами?
Вопрос был адресован Иветте. Та подняла подбородок.
— Нам каждый человек, способный сражаться, пригодится. В княжествах слишком опасно, чтобы отказываться от лишней помощи.
— От него больше вреда, чем помощи. Я это усвоила, — глаза Леты странно блеснули, но, может быть, это так отразилось в них пламя костра. — И ты скоро поймёшь.
Иветта пожала плечами. Она была права, как ни крути. Конор стоил десятерых Братьев Зари. Если они попадут в передрягу, то успех спасения будет напрямую зависеть от количества воинов в их компании.
— Агата и Матильда? — спросила Лета, кивая на кинжалы Рихарда.
— Я никогда не изменяю своим девочкам, — ответил керник. — Многие со смехом относятся к привычке давать оружию имена. Но иногда ты так долго работаешь одной и той же сталью, что невольно привязываешься к ней, как к собачке.
— Моим первым мечом была Пчела, — проговорила Лета, усаживаясь рядом с Рихардом. — Иногда тоскую по нему. Он был легче, чем Анругвин. И я была с ним быстрее.
— Тебе так кажется. Анругвин — то самое оружие, которое идеально подходит тебе. Я видел тебя в бою с ним.
— У меня была мысль назвать свой лук, — вставил Марк, отрывая голову от колен Иветты.
— Как?
— Крыло. Но это глупо.
— У Драгона был меч, который он называл Волкосеком, — вспомнила Лета.
— Да, я помню, — хмыкнул Марк. — Он был обижен на каждого волколака на Великой Земле. Хорошо, что меня прокляли после того, как он… В общем, он бы огорчился этому больше, чем я. Так, схожу я кое-куда.
— Куда? — спросила Иветта.
— Ты действительно хочешь знать?
Она мигом покраснела. Поцеловав её в макушку, Марк поднялся на ноги и отправился темноту леса. Магичка задумчиво поглядела ему вслед, подперев подбородок кулаком. Она старалась делать вид, что не слышит разговора Леты и Рихарда, но всё равно разбирала каждое их тихое слово и не знала, куда себя деть. Она ненавидела ощущать себя наблюдателем, но не идти же ей за Марком в конце концов?
— Ты как? — шепнул Рихард.
— Не спрашивай, — отозвалась Лета.
— Ты неплохо держишься.
— Я до сих пор не поняла, что случилось.
— Одиннадцать керников погибли. А мы отомстили за них. Ты отомстила.
Она покачала головой.
— Мы будем скорбеть по нашим братьям, — продолжил Рихард. — Будем скитаться по миру без дома, который у нас отняли… Но знаешь, что? Мы живы. И у нас будут ещё достойные наследники.
— Нет, пока существует Инквизиция.
— Это не навечно. А мы приложим руку к её скорейшей гибели.
Пауза.
— Я всё думаю о тех, кого мы убили в Уруте, — голос Леты дрогнул. — Я не раскаиваюсь, но… Эти люди… Они будут снится мне в кошмарах, Рихард. И я не знаю, смогу ли когда-нибудь отмыться от всего этого.
— Ты хочешь мой честный ответ?
— Разумеется.
— Месть способна сделать человека сильнее и превратить его в потрошителя и безумца, — протянул Рихард и вздохнул. — Эти чувства, боль, скорбь, ненависть, они сидят в тебе со дня смерти Драгона и ты до сих пор таскаешь их с собой. Будь осторожна. Не превращайся в чудовище.
— А если я уже чудовище? — сипло спросила Лета.
— Они получили по заслугам. Но чем их больше, чем чаще ты караешь своих обидчиков, тем сильнее погружаешься в тёмную бездну.
Иветта покосилась на Рихарда. А ведь он понимал, о чём говорил. Кто знает, сколько демонов таилось внутри него и сколько могло прорваться наружу. Магичка опустила глаза, пытаясь не пялиться на него, но он вновь заговорил, возвращая к себе её внимание. Словно магнит.
— Ты повзрослела, — сказал он Лете. — Когда я видел тебя в последний раз, ты была маленькой девочкой, хотя уже умела чертовски хорошо сражаться. Тогда я думал, что тебе не стать тем, кем хотел видеть тебя Драгон — сильной, волевой, способной на на всё ради того, чтобы сохранить свою жизнь. Я ошибался. Теперь я вижу, что в тебе есть железо, которое с годами закалилось и приобрело форму разящего клинка. Ты способна защитить себя. Но как далеко ты готова зайти?
Рихард спрятал кинжалы в ножны и положил руку на плечо Леты.
— Вот что я скажу, милая. У тебя есть выбор. Но за этой чертой дороги назад уже не будет
— Я…
— Да, — прервал он. — Ты ещё не сделала этот выбор. Поверь мне. Ты поймёшь, когда это произойдёт.
— И когда же?
Лицо Рихарда на мгновение приобрело скорбное выражение.
— Когда тебя перестанет волновать, сколько трупов ты оставила позади, — ответил он.
Вдруг он поймал взгляд Иветты, и та поспешно отвернулась. Но в память уже врезались его тёмные глаза, полные тайной злобы и явного лукавства.