Теневая месса
Шрифт:
— Не делай этого! — воскликнул Берси. — Разве ты не понимаешь? Им внушили напасть на нас.
Лета присела на корточки рядом с парнем, двумя пальцами ухватив его за подбородок.
— Значит, он оказался слишком слаб, раз поверил во всё, что говорит Церковь о Стражах, — проговорила она, глядя в искажённое страхом лицо. — А слабые люди в этом мире долго не живут.
— Лета…
Анругвин быстро и мягко вошёл в горло крестьянина, подарив безболезненную смерть. Он не успел даже вздрогнуть, остановив взгляд покрасневших глаз где-то за плечом Леты. Это было
Вытащив клинок, она выпрямилась и обернулась. Губы Берси дрожали.
— Что ты наделала? — тихо произнёс он.
— Он ничего не почувствовал. Я знала, куда колоть.
Лета приготовилась к всплеску негодования, но все молчали. Иветта только скорбно смотрела на тело парня. Берси и она были единственными, кто не участвовал во всём этом. Неудивительно.
Встретившись глазами с Летой, магичка покачала головой. Она не осуждала. Она жалела. Не жертву. А убийцу.
Чёрт.
Сдержав вздох, Лета приблизилась к Берси.
— Вот что я такое на самом деле, — выпалила она ему в лицо. — Лучше не стой у меня на пути в следующий раз.
Злость и боль смешались в его взгляде. Лета стояла вплотную к нему некоторое время, ожидая, что он всё-таки возразит. Однако бард только опустил голову. Тогда она отошла от него, переведя взор на всё ещё занятый пожаром храм. Она хотела хаоса и крови. Она это получила.
Лета шла по опустевшим улицам деревни. Часть домов продолжала гореть, часть они остановили нетронутыми, но возле них лежали мертвецы. Всё закончилось быстрее, чем она думала. Никто из жителей Урута не был солдатом. Тем больнее казался их внезапный удар.
Горстка фанатиков… Что стало со Стражами, раз они позволили им уничтожить последнее, что у них было?
Будущее. У них была надежда на него. Сегодня её отняли.
Они использовали все доступные им преимущества, напав глубокой ночью. Там, где справились бы десять человек, они решили пойти сотней. Потому что были трусливы. Они не стали подходить близко, потому что были трусливы. Они разрушили её дом, потому что были трусливы. Страх тёк по их венам, доставшись им от предков. Он создал удобную почву для взращивания религиозных убеждений, целью которых стало истребление нелюдей — маарну, керников, магов, эльфов, всех, кто хоть чем-то отличался от человека.
Их страх был ей противен. Он смердел ложью, абсурдом и жестокостью.
Но от того чудовища, что она увидела в глазах крестьянина, разило ещё хуже — смертью и горем.
Лета остановилась возле одного из домов, вытирая лицо. Постепенно всё стихало, Стражи завершали свою работу. Многие хотели предать это место огню. Ей было всё равно. Пламя уже поглотило окружающий мир. Ей казалось, что она сама превратилась в чёрный скукоженный уголёк.
По ступенькам дома спустился Конор, вращая в руках серебряный кубок.
— Надо обыскать хаты, змейка. Разживёмся добром в кои-то веки, — сказал он, заметив её.
— Падальщики всегда находят, чего утащить, — отрешённо ответила Лета.
Конор усмехнулся. Мягче, чем обычно.
— Это существенно скрашивает их будни.
Лета промолчала и зашагала в сторону от дома, продолжая путь к храму.
— Эй!
Она обернулась.
— Они это заслужили, — произнёс Конор и вернулся в дом.
Лета осталась на месте, глядя ему в спину, затем посмотрела на видневшийся между домами горизонт, где занимался красный рассвет. Она вдруг заметила, что изо рта валил пар. Неужели сегодня было так холодно? Разгорячённое тело ничего не ощущало.
Ещё утром Лета думала, что ненавидит Конора так сильно, как только это вообще возможно. Днём она поняла, что ненавидит себя сильнее. Вечером же вспоминала, как звучал его мальчишеский смех, когда никто кроме неё не мог его услышать, и какая печаль иногда отражалась в серых глазах.
Сейчас она не чувствовала ничего. Пустота наполнила всё её существо, одаряя лёгкостью. Она понимала, что боль вернётся, успокоенная всеми отнятыми жизнями лишь на время, и ударит с удвоенной силой. Но, возможно, она успеет подготовиться к её возвращению. А пока…
Её прозвали Суариванской Гадюкой. Теперь она будет носить это имя с гордостью. Она станет змеёй, что вопьётся клыками в горло Церкви Зари. Она доберётся до каждого причастного к её зверствам.
Лета вонзила Анругвин в землю и вытащила кинжал из-за пояса. Короткого надреза на запястье, там, где начинались узоры всё ещё кровоточащей татуировки, хватило, чтобы закрепить свою клятву. Поглядев в холодное рассветное небо, Лета дала обет своему богу — свергнуть Инквизицию, даже если это будет стоить ей жизни.
Глава 12
Глава 12.
Наблюдатель.
— Есть вести?
— Одна хуже другой.
Славлен подбросил поленья в камин и развернулся к нему спиной, окидывая взглядом эльфийку. Мив переступила с ноги на ногу, с неуверенностью глядя на короля Раздолья.
— Приступай. Не зря же ты столько времени ошивалась в Грэтиэне, не написав ни единой весточки в Зарибор, — проговорил Славлен и прошёл к своему столу.
— На то были свои причины. В Грэтиэне творился настоящий хаос. Лиам отказал нам союзе. Но я не могла вернуться с пустыми руками.
Сирин уселся за стол и принялся раскуривать пенковую трубку с чашей в форме головы грифона — подарок Мив, прихваченный ею мимоходом во время побега из Велиграда. Всё равно князь Твердолик никогда не курил табак. Трубка была для него не более чем дорогим сувениром из Амфтира.
— Все эти дворцовые неразберихи с наследством и прочее… — продолжила Мив. — У него не было времени.
— Ты оправдываешь его?
— Вовсе нет, — эльфийка уставилась в окно, за которым алел летний закат. — Я была зла и собиралась уехать. Но, как я уже сказала, мне не хотелось возвращаться с таким ответом. Я не спешила с отъездом. И тут по городу внезапно разнеслась весть об убийстве принцев. Я решила остаться и проследить за ходом событий. В преступлении обвинили Лиама и его подружку.