Теневая месса
Шрифт:
Осень была здесь другая. В ней таилось слишком много света, который она отчаянно берегла в своём сердце. Там, за порогом этого дома, копился смрад реальности, забитой кошмарами, страхами и болью. Ей казалось, что свет внутри неё постепенно угасал, пожираемый её собственной тьмой. Яблоки, кухня, Драгон, золото листвы за окном — маленький отголосок прошлого, того, что не было ещё обезображено смертью. Это был тускло мерцающий островок, потерянный в чёрном океане чудовищ.
Лета подошла к Драгону, не решаясь взглянуть на него. Она боялась, что память снова подведёт её.
— Я начинаю забывать твой голос, —
— Это нормально, детка, — проговорил Драгон и протянул ей ладонь. — Нормально.
Она взяла его руку, которая показалась ей совершенно невесомой. Она едва ощущала её.
— Сейчас тебе легче? — спросил Драгон.
— Немного.
Он притянул её к себе. Она погрузилась в его объятия, будто в прохладную неспешную реку, вдыхая его запах — родной запах леса, костра и полевых цветов.
— Лета, — позвал он.
— Да?
— Отомсти за него.
Она открыла глаза, обнаружив себя по-прежнему в темноте. То, что казалось ей во сне холодом каменного пола, на самом деле было цепью, обмотавшей обнажённые щиколотки. Лета подвигала ногой и услышала звон, который заставил её окончательно проснуться.
Она не в Суариве. И ей давно уже не пятнадцать.
Их заперли в каком-то бараке, где давно никто не жил. Через щелки в досках гнилых стен проникали лучи яркого солнца. Без них совсем ничего бы не было видно, но и смотреть тут всё равно не на что. Пустой и зловонный сарай, в котором они сидели, оказался не лучшим местом для ночлега. Здесь раньше держали животных, до тех пор, пока барак не пришёл в непригодность и не осел, мало-помалу врастая в землю. Спать пришлось на голом полу, им не выдали ничего, даже охапки сена. Тоже самое касалось обычного ведра с водой. Всю ночь их мучила жажда. Для жителей Короны они были всё равно что звери, скот на убой, не заслуживающий хорошего отношения.
Только скотину не мучили перед тем, как заколоть.
Спёртый воздух пах кровью. Это была вонь свежих ран. Лета села, сжав челюсти, когда бок отозвался на её движение болью. Тягучая плотная тьма, окружавшая её, подпитывалась скорбным молчанием и редкими всхлипами. По крайней мере, в бараке было тепло. У Леты ныла половина тела, но она знала, что это вряд ли сможет остановить её, если ей представиться возможность сразиться с врагами. Единственной проблемой оставалось отсутствие оружия. Ну и толстая цепь, привязавшая её к другим. Её длины было достаточно, чтобы не мешать друг другу, однако она не давала шанса ускользнуть хотя бы одному пленнику. Да и если бы это получилось, то барак снаружи стерегли бдительные солдаты Братства и дружинники.
Перед тем, как забыться мимолётным сном, Лета слышала, что Рихард с Марком обговаривали план побега. Всё могло получиться, только если кто-то из их охранников допустит ошибку. Или им способствует какая-нибудь случайность, и они быстро сообразят, как ею воспользоваться. Без этого им никак не выбраться из текущего положения. Рихард приказал быть начеку.
Побег. Куда уж там. Один из них едва мог ходить самостоятельно, у половины были травмы, существенно замедляющие быстрое передвижение, и все они вдобавок были истощены. Кусок хлеба — вот что они получали каждый день, да глоток воды и постоянную выволочку. Им не оставили шансов на побег.
Лета была рада, что ей приснился Драгон, а не очередной кошмар. Если уж это было её последнее сновидение, то пускай она думает о прошлом, о её давно утерянном мире без страха и войны.
Она повернула голову, встречаясь с блестящими в полутьме глазами магички. Иветта дёрнула плечом и прижала ладонь к щеке Брэнна, лежащего на животе возле неё. Сначала Лете показалось, что он спал, но его глаза были открыты и глядели куда-то в пустоту.
— Без браслета я не смогу ему помочь, — дрожащим голосом произнесла Иветта.
Лета не ответила, только поджала губы в бессильном гневе. Ей хотелось вернуться в золотую осень Суаривы. Туда, где не существовало ужасов её настоящего. Туда, где не было этой боли, ломающей её изнутри, перемалывающей остатки разума в труху.
За то время, что она лежала, забывшись неожиданным чистым сном, на бинтах у Брэнна выступила кровь. Капитан Радим сдержал своё слово и не дал кернику умереть в дороге. Ему разрешили перевязать раны и посадить в повозку, но этого было мало. Достаточно для того, чтобы протянуть ещё несколько кошмарных дней, не более. Брэнну требовалось лечение. Глубокие борозды на его спине, оставленные кнутом, начинали отекать и постоянно кровоточили. Лета ждала жара, но лоб парня был всё ещё прохладным на ощупь. Вопрос времени, когда его начнёт лихорадить, а раны загноятся.
Может быть, этого уже не произойдёт. Сегодня их всех ожидала смерть.
Барак стоял на окраине Короны, поэтому до них почти не долетали звуки оживлённой деревни. Запланированная в полдень казнь обещала быть едва ли не самым громким событием за последнее время, достойным для того, чтобы произойти не здесь, а в Тиссофе или Велиграде. Ведь среди осуждённых находилось несколько керников, которые обычно путешествовали в одиночку, но никак не вчетвером. К тому же в бараке сидела чародейка из Сапфирового Оплота, тогда как многие другие маги её ордена уже понесли наказание. Немыслимо, что она была на свободе так долго.
И, конечно же, отпрыск ведьмы Марилюр. Девка, чья голова давно должна была слететь с плеч, но ей всё время везло. До сегодняшнего дня.
Их жизни могли оборваться в другом месте. Но капитану Радиму не терпелось поквитаться с ними всеми как можно скорее. Он с трудом дождался прибытия в Корону, в Тиссоф он бы точно уже их не повёз. Этим он дал бы им отсрочку, время, чтобы прийти в себя и придумать, как спастись. Шанс перебить их всех, как собак. Отомстить.
Хотелось кричать. Разорвать глотку воплем ненависти и ярости, да только вот она охрипла пару дней назад. Она выла волчицей и плакала, не в силах успокоиться, даже когда её приказали высечь. Нлат особо не старался, он выпорол её без крови, не дав забыться хотя бы телесной болью.
Весь путь, что они прошли до Короны, Лета почти не помнила. Всё было скрыто толстой пеленой тумана, кроме отдельных мгновений. Ясность настигала лишь перед сном, в остальное время она не понимала, что происходило. Она застряла сознанием в той ночи, где слышались стоны истекающего кровью Родерика, а перед глазами лежало его изувеченное тело. Только одно удерживало её от помешательства. Но она не хотела размышлять об этом.
Полдень был близко.
Брэнн зашевелился, пытаясь повернуться на бок.