Тени Авалона
Шрифт:
Девушка разочарованно кинула бумаги обратно, и взгляд случайно зацепился за ярко-белый уголок. Она вытащила поляроидный снимок.
Три девушки и молодой человек на морском берегу.
На фото дата – 19 июня 1993 года.
«Вот же умели одеваться, – завистливо вздохнула Дженни. – А я должна носить тот ужас, который Германика подобрала».
Рыжеволосая красавица с округлым нежным лицом и острыми зелеными глазами, в обтягивающем нежно-голубом джемпере с высоким горлом и сарафане с широкими лямками из плотной клетчатой шерсти. Светловолосая, очень красивая девушка в легкой белой рубашке
Германика…
Дженни пригляделась к брюнетке. Перевернула фотографию и прочла:
«А.М, Г.Б., Э.П., М.Ф. Остров Рюген».
Девушка метнулась к столу, схватила лупу.
Надо же! Г.Б. – та самая Германика Бодден?
Она выглядела точно так же, на двадцать с хвостиком, как и в день их встречи. А ведь прошло двадцать лет. Впрочем, дед говорил, что на Авалоне время почти не движется.
Дженни перевела лупу на светловолосую девушку. Она была точь-в-точь как на свадебных фотографиях, которые лежали в их вагончике, в том старом семейном фотоальбоме. Э.П. Эдна Паркер. Мама! Вместе с Германикой? И кто же эти двое – А.М и М.Ф?
Дженни навела лупу на мужчину. Молодой парень, улыбчивый, волнистые темные волосы забраны в длинный хвост. В нем было что-то очень знакомое – в том, как он держит спину, как улыбается. Он очень похож на молодого Марко, и буквы совпадали – М.Ф., Марко Франчелли. Но парню на фото больше двадцати пяти не дашь, значит, сейчас ему было бы сорок пять. А деду на тридцать лет больше.
Дженни отложила лупу. Закрыла коробку, запихнула ее в самый глухой угол самого дальнего стеллажа.
Поглядела на фотографию.
Мама и Германика в компании с еще двумя людьми. Дата на снимке – 1993 год. Еще до ее рождения. Какой-то остров Рюген. Где это? Кто эти люди? Что связывает маму и Германику? И почему это фото хранится у деда в запечатанной коробке?
– Девяносто третий год, – пробормотала она. – Через семь лет родилась я.
«А ведь Марко никогда не говорил, чем он занимался до того, как оказался в нашем цирке. Он пришел вместе мамой и папой незадолго до моего рождения, значит, примерно в 99-м».
Она убрала фото в карман. Эту загадку требовалось обдумать. А сейчас ей надоело сидеть в четырех стенах.
– И где этот Тадеуш шляется?
Черт с ним! Дженни накинула курточку, открыла тяжелую дверь и выглянула наружу. Коридор с полукруглыми сводами был пуст.
«Надо прогуляться, пока конвоира не приставили, – подумала она. – Гидохранителя. Наверняка какой-нибудь глуповатый парень с мужественным подбородком, покоритель сердец и победитель чудовищ».
Башня была изрядно больше внутри, чем снаружи. Дженни бродила по пустым коридорам, тыкалась в запертые двери и чувствовала себя постояльцем в отеле из фильма ужасов. Потом она услышала нарастающий грохот, стены задрожали, будто навстречу ей мчался поезд. Похоже, планировалась первая кульминационная сцена – «невинная и наивная жертва глупо гибнет в самом начале фильма, давая зрителю понять, что страшное зло проснулось и сильно хочет есть».
Дженни предпочла не выяснять, могут ли ходить поезда в башнях. С Вольных Ловцов станется и вагонетку на паровом ходу по Башне пустить сверху донизу и обратно. Дженни хорошо помнила стиль изложения «Краткого справочника Службы Вольных Ловцов»: «Если с вами случилась беда, мы, конечно, вам безмерно сочувствуем, но, скорее всего, вы сами виноваты, так что прекратите орать и встретьте свою неизбежную кончину с мужеством и достоинством». Она юркнула в узкую заворотку, распахнувшуюся ей навстречу…
…И попала на винтовую лестницу, которая уходила вниз под таким крутым углом, что Дженни едва устояла на ногах. Она начала спускаться по стертым, округлым ступенькам и сама не заметила, как начала разгоняться и вот уже стремглав бежала все быстрее и быстрее. Тусклые огоньки свечей мелькали в глазах, а она летела вниз, закручиваясь, как пуля по нарезному стволу.
Она дышала темнотой, та проходила сквозь сердце. Дженни шаталась от стены к стене и с размаху шлепала по ним ладонями. В горле клокотал то ли смех, то ли плач, она глотала сырой и соленый от близости моря воздух, и ей хотелось, чтобы это падение в полумрак продолжалось вечно – до центра земли. Паутина ложилась на лицо, она смахивала ее торопливыми пальцами, эхо вторило шагам и гремело в лестничной шахте сдавленным криком «Арви!». А потом Дженни вылетела в ослепительный свет и едва устояла на ногах.
Поморгала…
Площадка. Стрельчатое окно. За окном маячит и противно орет чайка. В стене двери, много дверей. Похоже на лифты. Лифты? Здесь?
Она подошла, опасливо потрогала затейливые медные рычажки, услышала вой и скрежет и отскочила в сторону. Дыша парами и туманами, лифт опустился на этаж.
Двери со скрипом раздвинулись, навстречу вышли двое – высокий и стройный черный парень с гибкими тягучими движениями и… Германика.
– …глаза бешеные, словно она в мыслях уже твое сердце доедает, – энергично жестикулировала Германика. – Этих тварей в ней целый легион.
– Куда поместили? – голос у ее спутника был звучный, богатый. Парень напомнил Дженни большую африканскую кошку – повадками, вкрадчивостью движений и неподвижным взглядом прирожденного хищника.
– В Замок Печали, куда же еще. Не бросать же одержимую посреди Бристоля… А ТЫ что здесь делаешь?!
– В лифт иду, – сориентировалась Дженни, бестрепетно встретив взгляд прозрачных серых глаз. Сердце сжалось.
«И Маргарет тоже здесь?!»
– Ты знаешь, куда ехать? – нахмурилась Германика. – Чтобы вернуться домой, найди четвертый ряд кнопок сверху. Пятая справа.
Дженни кивнула. Клавиш и рычажков здесь было столько, словно это космический корабль, а не лифт.
– Кнопок, а не рычажков!
Дженни еще быстрее защелкала клавишами и в итоге дернула за первый попавшийся рычажок на панели управления. Сердце колотилось как барабан. Где-то в шахте стали медленно проворачиваться огромные колеса.
«Маргарет Дженкис на Авалоне!»
– Ты не заблудишься?! – обеспокоилась Германика, но влажный пар уже с шипением окутал кабину, и Дженни Далфин со свистом и воплями умчалась прочь.