Тени безумия
Шрифт:
– С этим не могу не согласиться, – сказал орк.
Тиратус довольно кивнул. Он собирался вернуться к проповеди райтоглорвина и поделиться с сержантом собственными размышлениями о природе зла, но его прервал осторожный стук в дверь. Младший чародей из подчиненного Янису староговского отделения «Эгиды» зашел в обеденную комнату и поклонился.
– Прошу прощения, что прерываю, но меня просили сообщить о прибывшем через Арку волшебнике из Школы Магии. Его уже встретил чародей из Небесного Огня, и они оба ожидают в комнате для досмотра.
– О, так к нам прибыл Магистр? – Янис поднялся, взял платок со стола, вытер губы. – Наверное, направляется в Город Магов?
– Да,
– Вы собираетесь лично проверить его? – спросил Брохс. – А как же…
– Побеседуй с ней сам. Где находится смесь, ты знаешь. Как свидетелей возьми Алексиона, Суллу и Тиберию. Их будет достаточно.
– Хорошо. – Орк бросил взгляд на часы. Янис был уверен, что ровно через пять минут сержант отправится за названными риттерами и волшебницей и вместе с ними спустится к находящейся в эгидовской темнице девушке. Орк освободит ее от кляпа и спросит, готова ли она во всем признаться. Она ответит, что готова. Сказанного ею хватит, чтобы осудить за использование запретной магии, и Брохс выдаст пленнице пилюлю, содержащую обещанную смесь. Девушка примет ее. Как и Брохс, она будет думать, что спасена от скаллаура.
Но, как и Брохс, она поддастся заблуждению.
От скаллаура нет спасения. Смесь отодвинет появление личинок на несколько месяцев, а потом девушка умрет. В адских муках, как и описывал Тиратус.
Наказание за изготовление и продажу приворотного зелья будет слишком мягким. Оно не исправит дефекта.
Его исправит Янис.
А Брохс… Да, он многое понимает. Да, он верный слуга. Но кое о чем не стоит знать даже сержанту.
Янис Тиратус, выходя из обеденной комнаты, в предвкушении потер руки… Еще один дефект из многих устранен, и порядок вновь торжествует. И все благодаря ему, обычному служителю Конклава.
Ну что ж. Теперь его ждет встреча с Магистром. Интересно, будет он с дефектом или окажется заурядным законопослушным смертным? Впрочем, зачем гадать? Сейчас он все узнает.
Глава девятая
Мирта
Маги. Без них – скучно, с ними – весело. Без них – опасно, но с ними – еще опаснее.
Солдат усердно вглядывался в подорожную на трех языках: тамирийском, новороланском и всеобщем, с печатями тамирийской таможни и ордена Небесного Огня. Лицо его ничего не выражало, лишь густые черные брови жили собственной жизнью. Они то резко взлетали вверх, как птицы с огорода, когда туда выбегает крестьянин с метлой, то неторопливо опускались, как те же птицы, осторожно возвращающиеся на огород после того, как крестьянин, устав размахивать метлой, уходит в дом.
Уолт терпеливо ждал.
Тамирийские солдаты, проверявшие подорожные, знали, что перед ними маг. Плащ с искусной вязью светящихся октарином рун в Роланском Союзе дозволялось носить только сословию волшебников – и нарушителей карали сурово. Еще тамирийские солдаты знали, что перед ними волшебник Школы Магии. На это прямо указывали символы на дорожных сумках – скрещенные посохи на фоне рун «Sholias» и «Maagir». Не говоря уже о написанном в подорожной. Впрочем, особой уверенности в грамотности командира патруля у Ракуры не было.
Солдаты могли без всяких проверок пропустить в одиночку путешествующего по дорогам Тамирии чародея, тем более Магистра. Могли. Но каждому, кто хоть немного, чуточку, самую малость, но дорвался до власти, хочется эту власть любым способом продемонстрировать.
И нет ничего хуже для этой власти, чем невнимание к ней.
Все равно что Верховный Убог плюнет в тарелку с супом Верховному Богу на банкете в честь временного перемирия Небесного Града и Нижних Реальностей – конец света, не иначе…
Внимательно прочитав два раза, а может, просто просмотрев подорожную и глубокомысленно глянув на Уолта, солдат свернул бумагу и вернул ее Ракуре. Как можно почтительнее, но стараясь выглядеть солидно. Было видно, что ему это не впервой. В смысле солидно выглядеть. Семь раз отмерил эту солидность, не иначе.
Наступила тишина. Говорить Магистру те же слова, что и обычным путешественникам, бессмысленно. Не скажешь ведь боевому магу: «Будьте осторожнее, времена сейчас неспокойные». Боевых магов вообще надо просить: «Будьте осторожнее, не убейте всех дураков, что вас попытаются ограбить».
Солдат старательно думал, перебирая в голове заготовленные фразы. Уолт, скучая, следил за процессом. Подумывает, как разжиться на одиноком путешественнике? Пытается сообразить, какие претензии можно предъявить магу и не лишиться при этом головы на плечах? Все шесть тамирийских гильдий волшебников сильны и имеют влияние на парламент страны, их представители входят в королевский совет. Это не Фироль, где жрецы и дворянство подмяли под себя чародеев. Несомненно, сказывается близость Мирты. Когда под боком известный на весь мир Город Магов, невольно начинаешь соответствовать высоким стандартам волшебства и оперирования эфиром. Иначе все платежеспособные заказчики побегут в Мирту, а им останется предсказывать да заклинать погоду. Конкуренция – она и в Укеми конкуренция.
– Счастливой дороги, господин маг, – наконец сказал солдат, возвращая подорожную. Говорил он по-тамирийски, но созданная на кафедре магической лингвистики универсальная модель языковой системы и активировавшие ее заклинания Познания и Понимания позволяли Уолту понимать собеседника.
Уолт небрежно забрал документ, свернул и положил в тубус на поясе. Кивнул солдату и пустил коня вперед. Патрульные провожали Магистра ничего не выражающими взглядами, разве что дюжий детина с арбалетом посматривал на вьюки на второй лошади с такой печалью, словно в них находилось нечто дорогое его сердцу. А может, и находилось – чужое добро часто дороже собственного. Вот только в опечатанных заклятиями мешках лежали лишь письма Архиректора ряду чародеев Мирты, несколько недавно опубликованных в Школе книг для библиотеки Города Магов и несколько артефактов, представляющих ценность исключительно для волшебников. Вздумай солдаты ограбить Уолта и, чем боги не шутят, окажись удача на их стороне – ха! – добыче они радовались бы недолго.
Дорога лентой вилась меж высоких холмов. Обильная сочная трава на здешних возвышенностях, как рассказывали Ракуре, обычно превращала их в прославляющие зелень храмы – вся равнина с высоты птичьего полета выглядела одним огромным ярко-зеленым ковром. Но наступивший сухой сезон облил холмы шоколадом, и вздумай Уолт потратиться на чары левитации и составить компанию кружащим в высях птицам, увидел бы лишь укрытую кофейной коркой землю, протянувшуюся от Старогских лесов до Волтарийских гор, у подножия которых простерся вольный город Мирта.