Тени безумия
Шрифт:
Но сейчас рядом не было ни псионика, ни способного облегчить боль лекаря-чародея. И Свитки с врачебными заклинаниями, как назло, он оставил в гостинице. Уолт уже давно во время отлучек из Школы предпочитал иметь под рукой артефакты с лечебной магией, будь то боевое задание или не связанное с его специализацией поручение руководства. Но носить их с собой по Мирте ему показалось глупо, и он беспечно оставил Лечебник Икулапа и Врачевание Уценны в риокане. Да, в ауре он сохранил компактифицированные Малую Руку Исцеления, подходящую при физических повреждениях, и обычную Руку Исцеления, предназначенную больше для излечения магических увечий.
Потому что она не только же опасна, но и могущественна.
Уолт не заблуждался насчет своего состояния. Рана слишком тяжелая, тут смогла бы помочь разве что Большая Рука. И ведь наверняка клинок покрывал яд. Не может наемный убийца просто так взять и не использовать яд. Будь это даже самый лучший наемный убийца в Равалоне и близких ему мирах.
Проклятье.
Ну… Ну давай же, убоговский гексаэдр…
Исчезай…
Лан…
Ах, твою ж…
Почему, Лан?
Почему этот сраный Куб не исчезает?
Ты же…
Больно, убоги дери… Больно!..
Ты же говорил… что как только он… погибнет…
Ох…
«Да… – В голосе предыдущего слышалась растерянность. – Да, он должен исчезнуть с гибелью или уходом шрайя…»
Ледяной пот потек по спине Уолта. Он не мог в это поверить. Он не хотел в это верить. Он отказывался в это верить. Однако другого объяснения просто не было.
Шрайя жив.
После удара, который запросто мог уничтожить Тварь, – все еще жив.
Ноги не слушались. Родерик вообще их не чувствовал. Ни ног, ни туловища. Только руки. Все ниже шеи, кроме рук, словно превратилось в пустоту.
Странное ощущение.
Вокруг медленно оседала пыль из пробитой стены. Сквозь серое марево на служителя Тихой Владычицы осуждающе смотрел зеленотелый Яшмовый Господин. Обломок из стены задел нефритового дракона, обломав ему усы и придав скорбный вид. Дракон словно жалел неудачливого служителя Тихой Владычицы.
Было за что жалеть.
По лицу из многочисленных порезов на лбу текла кровь. Такие порезы покрывали все лицо Родерика. Да и не только лицо. Заклинание мага изрезало и разодрало все тело шрайя, каждый сантиметр плоти.
Из левой глазницы вытекала густая темная кровь – все, что осталось от глаза. Во рту не было ни одного зуба, нижнюю челюсть разорвало пополам.
Почему-то Родерик не испытывал боли.
Шрайя закрыл оставшийся целым глаз. Он уже давно был дланью Госпожи Мертвых, давно приносил жертвы во имя Ее и для Нее, но еще никогда он не был так близок к тому, чтобы самому стать такой жертвой.
Конечно, у шрайя случались неудачи. Конечно, они гибли во время заданий. Но почему-то Родерику всегда казалось, что он не из таких. Что он из тех служителей Тихой Владычицы, кто доживает до преклонных лет и за верную службу вознаграждается дарующим бессмертие сакрумом.
Неужели
С Номеном ведь было проще. Старый маг беспорядочно швырялся заклятиями, нанес вред лишь собственному жилищу, а когда понял, что против шрайя это не поможет, попытался бежать.
Номен был хорошей жертвой.
Но Магистр… О, Магистр прекрасная жертва. Чудесная жертва. Он нравится Госпоже, Родерик знал это. И все же одного этого знания оказалось недостаточно.
Магистр жив. Раз Тагайрава, Кьялистри, Собиратель и Лацкиштаэль еще держат Куб, раз Родерик не вернулся в обычную реальность, то жертвоприношение так и не состоялось.
Ну что ж. Тогда остается лишь одно средство. Жаль. Он ведь хвалился перед Генриеттой, что справится с боевым магом без профанума так же, как и с Номеном. Теперь она будет звать его пустобрехом и вертопрахом. Ну и пусть. Правильно ведь. Заслужил.
Вместо тела все так же ощущалась пустота. Родерик набрал полную грудь воздуха, выдохнул, открывая глаз. Раскинул руки, опустил их так, чтобы кисти находились на уровне талии, сжал пальцы.
«Профанум, – подумал шрайя. – Полная активация».
Предплечья раздулись. Наручи и рукава гамбезона, не уничтожь их до этого заклинание Магистра, просто разлетелись бы под напором выдвигающихся во все стороны пластин из бледно-розового металла – того же металла, из которого были полностью сделаны его руки и который магия чародея не смогла пробить. Поднявшиеся с предплечья пластины вытянулись, скрыли сжатые в кулак ладони. На руки шрайя словно надели запаянные с одного конца трубы.
Родерику было известно, что внутри искусственных кистей сейчас крутятся крохотные шестеренки, разжимаются пружины, проворачиваются шарниры, трудятся миниатюрные валы, сотни крошечных поршней толкают детали и звенья, перемещая их в новую позицию и открывая полости с жидким веществом, чья материальная структура при освобождении из углублений меняется, принимая твердое состояние. Тяги проложили каналы внутри рук, по которым помчалось это вещество, заполняя пустое пространство и устремляясь к отверстиям на пластинах вокруг кистей рук. Они начали расти сразу с четырех сторон «трубы» – тонкие клинки по десять в ряд, плоской стороной не больше двух пальцев, тупым краем к шрайя. Когда лезвия с обратной стороны рук коснулись земли, они с легкостью приподняли Родерика вверх, после чего клинки стали изгибаться в сторону обуха, направляясь один к другому и соединяясь в полукруги. Встретившиеся над головой и под ногами клинки не остановили свой рост, а начали гнуться под разными углами и тянуться к кругу вокруг талии. Вскоре шрайя оказался внутри сферы, образованной соединениями острых полос бледно-розового металла. Точно заключенный в шарообразную клеть преступник – вот только это была не темница, а одно из опаснейших оружий Клана Смерти.
«Профанум. Полная скорость».
Сфера закружилась вокруг своей оси так быстро, что служитель Тихой Владычицы совсем исчез из виду. Казалось, сплошной металлический шар вертится во дворе дальневосточного дома. Из-под шара летели земля и камни, он начал стремительно погружаться в грунт, но прежде чем почва его проглотила, Родерик отдал новый приказ.
«Профанум. Вперед».
Сфера покатилась в сторону стены, оставляя за собой гигантскую борозду. Достигнув каменной ограды, профанум ни на секунду не задержался, оставив за собой идеальное круглое отверстие.