Тени чёрного пламени
Шрифт:
Подошедший Мовчан поздоровался со всеми. С интересом глянул на Ксению, но, встретив ее равнодушный взгляд, быстро переключился на нас:
– Проблема улажена, немцы особо не возражают, лишь бы никто не подходил к их драгоценным медикаментам. Прогноз неплохой, думаю, что через сорок часов будем у Развилки.
Мы присоединились к обозу, который ходко двинул вперед по дороге. Ксению я посадил рядом с разговорчивым водилой головного фургона. Невысокий смуглокожий парень с блестящими лукавством черными глазами и головой, бритой наголо, говорил не умолкая. Жуткая смесь украинских и русских слов была удивительным образом понятна всем, а когда Павло, так звали сечевого, принялся травить анекдоты, то с лица девушки не сходила смущенная улыбка. Я шел рядом с Мовчаном, разговаривать было не о чем, хватало громкого голоса возницы, вещавшего словно радио. Туман оказался вполне проходимым и вскоре почти рассеялся. Но опасения командира ополченцев обрели новый импульс, как только мы, миновав границу Прикордонья у заброшенного армейского КПП, вступили на
Колонна встала, появление новых попутчиков вызвало среди обозников легкое замешательство. Обоз сбавил ход, пока повозки не остановились у съезда на узкую грунтовую дорогу, ведущую к обширной лесополосе. Мовчан ушел куда-то в середину колонны советоваться с немцами. Пользуясь остановкой, я решил внимательнее присмотреться к незваному гостю. Дальномер показывал, что до твари неполных триста метров. Но даже на таком приличном расстоянии псевдособ казался крупнее тех особей, которых мне доводилось встречать раньше. Огромный черно-рыжий кобель с обожженным левым плечом спокойно смотрел в нашу сторону. Этот наверняка около метра в холке, а зубами способен перекусить руку взрослого мужика.
Та-ах!
Откуда-то сзади звонко щелкнул одиночный выстрел, а через мгновение пуля ударила в землю возле передних лап существа. Однако, вместо того чтобы убежать, псевдособ уселся на задние лапы и еще пристальнее уставился в нашу сторону. За спиной снова послышалась ругань, которой я почти не понимал, а помня наказ Мовчана, не стал на это событие реагировать. Оторваться от любопытного зрелища заставила Ксения. Девушка, тронув меня за локоть, спросила:
– Что это значит?
Хотел бы я и сам это знать, но однозначно ничего хорошего появление пса нам не сулит. Псевдособы были в Зоне всегда, хотя никто точно не может сказать, мутанты это либо тоже гости из другого мира. С виду это обычная собака с непропорционально широкой грудью и чем-то вроде горба на холке. Шеи у них почти нет, из-за чего при броске тварь всегда прыгает с небольшим смещением. Псевдособы являются слабыми телепатами. Транслируя в мозг жертвы импульс сильного страха, они парализуют жертву, поэтому близко их лучше не подпускать. Живут и охотятся в стае, состоящей из трех-пяти особей. Самец всегда один, так что это, скорее всего, он и есть. Настораживает другое: западная дорога – это не место жительства для такой твари. Живности тут нет, да и открытых пространств больно много. Псевдособы селятся в развалинах, где за добычей особо гоняться нет нужды.
– Пока трудно сказать наверняка. Тварь перед нами на холме, это вожак. Стая прячется где-то поблизости, это еще штук пять, но наверняка это самки, а они существенно мельче этого…
– И еще до сегодняшнего вечера нам не попадалось тут ни одной псины уже месяца три.
Это в разговор вклинился подошедший недавно Мовчан. Проводник нервничал и, не желая этого обнаружить, снова закурил. Спрятав сигарету в кулак, он скупым жестом указал назад, где у головного немецкого фургона стояло человек пять оживленно переговаривавшихся охранников. Один из них снова поднял самозарядную снайперку, но стрелять в псевдособа больше не решился.
Я понимающе кивнул и вежливости ради поинтересовался:
– Интуристы нервничают?
Проводник щелчком отправил окурок в кювет и длинно плюнул ему вслед. Лицо сечевого выражало крайнюю степень досады.
– Рисковать не хотят, приказывают своим убить животину.
– А вы как егеря с ними пойдете?
Неудовольствие сменилось тихой яростью. Похоже, он понимал, как неприглядно это выглядит со стороны.
Однако вслух Мовчан произнес нечто иное:
– Тут давно никого не было, в любом случае стоит проверить.
– Плохая идея, псевдособ очень крупный, стая наверняка где-то поблизости.
– Знаю, не первый год замужем!.. Ты фрицам это скажи.
В разговор снова вступила Ксения. Но репликант заговорил со мной тихо, так что Мовчан слышать не мог. Привстав на цыпочки, девушка предложила:
– Я могу убить зверя, винтовка позволяет.
Еще на Кордоне я близко рассмотрел оружие репликанта. Это была германская самозарядная винтовка, сделанная под боеприпас увеличенной мощности. Восьмикратная оптика, облегченное алюминиевое цевье, магазин на двадцать патронов. Дорогая, сложная игрушка, слишком навороченная, на мой взгляд. Но там, в серых землях, была возможность убедиться, что винтовка своих денег стоит [18] .
18
В данном случае Антон говорит о германской снайперской винтовке Heckler – Koch HK G28. Военные эксперты считают, что G28 – это развитие направления оружия поддержки на уровне «взвод-рота», начатого еще в СССР. Иными словами, данный образец снайперского оружия – это то, чем могла и все еще может стать советская СВД.
G28 использует газоотводную автоматику с коротким ходом газового поршня и поворотным затвором. Двухпозиционный газовый регулятор обеспечивает надежное функционирование оружия как в обычном режиме, так и с использованием глушителя звука выстрела. Ударно-спусковой механизм обеспечивает только одиночный огонь. Ствольная коробка винтовки состоит из двух половин – верхней стальной и нижней из алюминиевого сплава. Ствол консольно вывешен внутри цевья. Питание патронами осуществляется из отъемных коробчатых магазинов емкостью 10 или 20 патронов. Есть возможность установки дневных и ночных прицелов, приборов беспламенной и бесшумной стрельбы, сошек, штурмовых рукоятей. Предусмотрена также смена ствола, что повысит или уменьшит дальность и эффективность огня сообразно поставленным перед бойцом задачам.
G28 обеспечивает пехоте возможность ведения эффективного огня на дальности, недоступные для штатного оружия калибра 5.56 мм (порядка 600–800 метров), в условиях, когда использование более мощного оружия поддержки (пулеметы, минометы, артиллерия и т. п.) недоступно или неприемлемо из каких-либо соображений.
Появление этого оружия обусловлено опытом ведущейся до сих пор войны в Афганистане, где традиционная концепция поддержки пехоты, принятая в НАТО, показала свою полную несостоятельность.
– Пробуй, пока фашисты план придумывают. Не играй с псом, они чувствуют, когда в них целятся. Убей быстро, нам нужно посмотреть, как среагируют его приятели, которых мы не видим.
Девушка отошла на десяток метров, взобравшись на небольшой пригорок слева от дороги. Я снова вынул монокуляр и навел оптику в сторону холмов. Псевдособ сидел на прежнем месте, будто ждал чего-то.
Та-ахх!
Голова зверюги дернулась влево, пес старался укусить небольшую аккуратную дырку в своем горбатом загривке. Но в следующий миг лапы его подогнулись и вожак завалился на правый бок, конвульсии сотрясли все его тело. Ксения, не вставая, чуть сместилась влево, выискивая следующую цель. Я тоже посмотрел в том направлении и увидел мелькавшие за кустами неясные силуэты. Стая точно рядом, еще штук пять, не меньше.
– Эй, вы чего творите!
Ко мне подбежал один из державников, стоявших до выстрела где-то у второго фургона. Рослый молодой парень попытался схватить меня за локоть, однако я высвободился и, разорвав дистанцию, заслонил собой увлекшуюся девушку. Сечевой выругался сквозь зубы и ринулся было вперед, но его жестко окрикнул Мовчан, и потом они еще минуты три переругивались, споря о чем-то. Конфликт вроде начал утихать, как к спорящим державникам подошел невысокий немец с нашивками какой-то частной охранной конторы. Отстегнутая маска, болтавшаяся на груди, позволяла рассмотреть изрытое оспинами обветренное лицо. Темные, коротко стриженные курчавые волосы, оливковая кожа, только глаза гость прятал за узкими солнцезащитными очками, какие в моде у стрелков. Мулат заговорил по-немецки, отчего я мысленно вздохнул с некоторым облегчением – этот язык мне знаком довольно неплохо. Немец поинтересовался, в чем дело, а молодой охранник стал сбивчиво на том же языке с жутким акцентом пояснять. Оказалось, что оружие нам доставать нельзя, хотя Мовчан ничего такого не упомянул. Мулат выслушал, потом повернулся ко мне и приветственно приложил правую руку к шлему, отдав честь. Я ответил тем же, хотя на голове имелась только скатанная на лоб «душегубка». Подойдя ближе, немец попытался говорить по-русски, но делал это так скверно, что пришлось обнаружить наличие познаний в его родном языке.
Сохраняя некоторое изумление на темном лице, немец представился:
– Обер-лейтенант Энке, командир конвоя миссии «Врачи без границ». Кто вы и ваша спутница, почему открыли огонь?
Покосившись на поднявшуюся с земли Ксению, держащую винтовку так, чтобы можно было стрелять навскидку, пришлось тоже назваться:
– Васильев, мы с родственницей беженцы, идем домой.
Глянув на мое снаряжение, а потом изучив винтовку Ксении повеселевшим лукавым взглядом, Энке продолжил:
– Для беженцев вы неплохо вооружены, господин Василеф. Впредь не стреляйте без предупреждения, наши коллеги немножко нервничают.
– Хорошо, нас просто об этом не предупредили, господин лейтенант.
– Где так научились говорить по-немецки?
– Дед много занимался со мной.
– Он немец?
– Нет. Он был на войне, допрашивал военнопленных.
Энке больше не улыбался, в моих словах он уловил какой-то скрытый подтекст, которого я опять-таки не вкладывал. Не говоря больше ни слова, он козырнул на прощание и, бросив вполголоса несколько фраз ожидавшим его сечевым, отправился к своим.
Ксения подошла и, не спуская глаз с удалявшейся фигуры, тихо спросила: