Тени древней земли
Шрифт:
Илья Дейч, коллега из убойного отдела, переступил порог и, улыбнувшись, сообщил двум полицейским, что шеф в их распоряжении.
— В каком он настроении? — спросила Райская.
— Как обычно, — сформулировал Илья.
— А это значит, что вчера вечером его жена снова ему не дала.
— Я услышал тебя, Райская! Давай, поторопись, мне нельзя терять время!
Мария глубоко вздохнула и вошла в кабинет своего начальника, за ней последовал Евгений.
Глава
Двое подростков лежали на усеянном цветами лугу и смотрели, как лошадь пьет из реки. Они наслаждались тишиной и покоем сельской местности после того, как занимались любовью в сарае рядом с буковой рощей, в нескольких десятках метров от ручья. Было великолепное позднее утро. Янтарный свет заливал ручей, заросший ивами и олеандрами, и согревал влюбленных, которые лежали, обнявшись, на пальто мальчика, как в весенний день. В воздухе витал аромат леса, а журчание воды успокаивало их.
— Куда ты ушел вчера утром? Я слышала, что ты ушел с отцом, — произнесла девушка, Эстер Латыпова, старше парня на год.
Михаил продолжал гладить ее атласные волосы, вспоминая, как всего несколько лет назад, когда они были еще детьми, они вместе ходили к реке, брали из сарая плетеные кастрюли и с удовольствием ловили форель и другую пресноводную рыбу.
«Когда мы выросли?» — спрашивал себя мальчик. «Когда мы влюбились?»
— О! — сказала Эстер, с силой встряхивая его. – Расскажи мне, где ты был: я умираю от любопытства.
— Где-то, — сказал он.
Она ударила его локтем по ребрам, заставив его рассмеяться и застонать от боли одновременно.
— Что случилось?
— Отец отвез меня в музей в Черноморское.
Эстер сделала смешное лицо. Она действительно не могла представить, чтобы кто-то вроде Всеволода, ее второго дяди, посещал музей.
— И что вы увидели?
— Статую… Они называют ее Богиней-Матерью.
Он приостановился, чтобы свистнуть породистой лошади, которая продиралась сквозь болотные камыши на повороте реки, вгрызаясь копытами в болотистую землю, рискуя вывихнуть ногу.
— Была ли она красивой?
Мальчик пожал плечами.
— Статуя. Кусок мрамора, ничего особенного. Ты бы сделала это лучше.
Девушка несколько секунд молчала.
— Что будет дальше?
— И что дальше?
— Что ты сделал? — спросила Эстер, раздражаясь.
— Ничего. Мы пошли домой.
— То есть вы проделали весь этот путь только для того, чтобы увидеть эту статую?
— Вот так. Безумие, не правда ли? Мне тоже казалось, что это пустая трата времени.
— А твой отец, что он сказал?
— Это я потом пойму.
— Так странно…
— Мой отец и прадед очень странные, как вы знаете.
— Ты когда-нибудь задумывался
— Внешний мир — дерьмо. Мы живем так, чтобы защитить себя, ты же знаешь, — сказал Михаил, в его голосе прозвучали жесткие нотки.
— Это то, во что нас всегда заставляли верить, но что вы знаете? Что вы знаете о том, что значит жить нормальной жизнью?
— Я доверяю своему отцу.
— Я хочу уйти. Я больше не могу этого выносить.
Михаил пристально, серьезно посмотрел на нее, затем улыбнулся.
— Ты шутишь, да?
— Вовсе нет… Я сыта по горло. Я не хочу закончить, как мои сестры.
— Разве ты не хочешь жить со мной?
— Конечно, я хочу жить с тобой, но не здесь. Не с нашей семьей… Я хочу увидеть мир.
— Эстер, будь осторожна в своих словах. Если твоя мать услышит тебя, она спустит с тебя шкуру, как со свиньи.
— Именно в этом и заключается проблема. Какой может быть вред? Мы учились в школе до самого колледжа здесь, в деревне, где все смотрели на нас косо. А после этого? Заперлись здесь, вдали от всего. Твой отец рассказывает нам, как устроен мир, но мы его не видим. Почему не можем?
— У нас есть все, что нам нужно, прямо здесь. У тебя есть я, я.
Она погладила его щеку, скрытую первыми тенями бороды.
— Я знаю, но я хочу жить с тобой где-нибудь в другом месте, а не здесь.
Лицо Михаила помрачнело.
— Мне не нравятся эти речи. У вас здесь семья. Неужели вы хотите бросить всех? Вот так просто?
— Ты когда-нибудь задумывался, почему нас заставляют жить здесь в таком виде?
Михаил бодро оттолкнул ее и встал, подзывая к себе лошадь.
— Мне не нравится твой тон, Эстер. Это твоя земля и твоя семья. Кто там, черт возьми, есть? Кто позаботится о тебе там? — сказал он, огрызаясь, указывая подбородком на мир за горой. Я скажу тебе: никто.
— Я не хотела тебя злить…
Парень раздраженно покачал головой и оседлал лошадь.
— Продолжай, — призвал он.
Он помог ей подняться, а затем пустил лошадь рысью по следам мулов, поднимавшимся к поместью Латыпова, и с излишней силой хлестнул животное.
За всю дорогу до дома ни один из них не проронил ни слова.
Сердце Михаила было в смятении. Слова любимой девушки пробудили в нем старые тревоги, горькие вопросы, на которые он так и не нашел ответа.
Что, если Эстер была права?