Тени и нити
Шрифт:
Схернный цех принадлежал Рекхирду Седому, человеку уважаемому, никогда не отказывавшему в помощи нуждающимся переселенцам. То, что Лиердрем разглядел через щель между ссохшимися досками, открыло почтенного мастерового с другой стороны. Цех был освобожден от станков. По его периметру стояли стальные треноги, каждую из которых венчал острый крюк с противовесом. На некоторых уже висели человеческие тела. Рекхирд как раз снимал кожу с одного из них. Посреди цеха был выложен круг белого песка. В его черном, обрамленном вязью нечестивых знаков, центре сидел на корточках человек, в одежде из чужой кожи. Он ел мясо, отрывая зубами от большого куска. Мрак клубился вокруг него тонкими нитями, сплетаясь фигурами и символами, заползая в рот. Лиердрем никогда не видел раньше, как тьма создает безликого. И смотреть не хотел.
— Он там, – просто объявил Лиердрем и похромал к приоткрытой двери схернного цеха. И люди пошли за ним. Обыкновенные ремесленники, к тому же перепуганные до смерти. Отставной солдат хотел решить дело, одним точным броском проверенного ножа. Но стоило ступить за порог, тьма обрушилась на него мутной вязкой волной. Из суетливого танца жирных точек надвигались адские твари: ящеры с человеческими лицами в глазах, длиннорукие демоны в полтора человеческих роста, зубастые черви. Лиердрем попытался осенить себя знамением, но рука, как будто завязшая в сгустившемся воздухе, двигалась медленно. Язык еле ворочался, превращая молитву в мычание…
— Там какая-то тварь, командир! – Кемерток сделал над собой усилие и отодвинул яркие грезы, куда-то на задний план. Боец, принесший весть, так и ерзал на месте от страха. «Все-таки я перестарался с показательной казнью сбежавших от колдуна предателей», – подумал лейтенант.
— Все ложь и колдовское наваждение! – заявил он, появившись перед своими людьми.
— Но эта бестия убила Герима Башмач… – седеющий невзрачный тип договорить не успел – сабля Кемертока выпорхнула из ножен и рассекла его лицо от виска до подбородка.
— Никто не смеет сеять панику! – проговорил Кемерток, громко и отчетливо выделяя каждое слов. Затем пошел через двор, с окровавленным клинком в руках. С его пути убирались поспешно.
— Вы должны бороться, не давать наваждению очернить свою душу! – закончил он, шагнув через калитку на улицу.
То, что увидел, лейтенант и впрямь было ужасно. Посреди дороги, шагах в двадцати как раз там, где из-под глины набережной начинал проглядывать булыжник, бушевало странное существо. Задняя его часть напоминала гигантского червя, передняя же развивалась по воздуху чудовищным зубастым цветком. Каждый лепесток был усеян длинными изогнутыми иглами, а заканчивался частью человеческого лица. По крайней мере, на двух Кемерток заметил глаза и половинки носа. Столь странное и жуткое зрелище могло быть лишь колдовским наваждением. Тварь рвала на части человеческие останки и отправляла прямиком в темную дыру своего брюха. Лейтенант заметил валяющийся на земле кусок: голова, рука и часть груди с торчащими ребрами. Молитва на чужом языке с легкостью слетела с его уст. Кемерток шагнул навстречу твари, крепко сжав рукоять сабли. «Колдовское наваждение», – повторил он и заставил себя спрятать оружие в ножны. Зубастый цветок, должно быть, заметил его присутствие и двинулся вперед, завивая хвост волнами, как змея. Интуиция подсказывала лейтенанту, что иллюзия не может так двигаться и так смердеть. Но он слишком поздно послушал ее. Хотел отскочить назад, схватился за саблю. Лепестки захлестнули его, впились иглами в ногу, в бок и в плечо. И пришла боль. Все смешалось, образы прошлого настоящего и будущего пере плелись. Кемерток видел свое разорванное тело и Лиердрема медленно поднимающего руку с ножом, и кошмарную шахту, утыканную кривыми крюками, на которых трепыхались полуразложившиеся но еще живые люди.
Солдаты в золотых плащах, поджидали на опушке. Дети колдуна выбежали прямо на них. Короткое копье взлетело в быстром замахе. Его хищный наконечник отразил лунный свет… Драммр вдруг очнулся в пыльной кладовой летковского дома, на полу среди битых горшков и старого тряпья. С лицом мокрым от слез. Свет из щелей лишь чуть отличался от тьмы, и контролеру понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, где он, и как попал в это место. Гнилое рыбье дерьмо! Драммр понял, что пребывая в грезах Стража, мог запросто пропустить начало атаки. Выбравшись, из кладовки он бросился к ближайшему окну. В одном из дворов лежали раненые. Тела погибших выносили за калитку. Что же произошло?
Смерки удалось найти довольно быстро. Знаменщик был весь в окровавленных повязках, но ходил без посторонней помощи.
— Помню,
— Что здесь произошло? – спросил Драммр, оправдываться перед «Красным игремом» смысла никакого не имело.
— Всяко не свидание с поцелуйчиками… – Смерки замолчал надолго, так что контролеру показалось, что иного ответа он не дождется, но знаменщик все-таки продолжил: – Поперли они навалом, как какое-нибудь вердугское мясо. Я уж думал, не отобьемся, а потом как рукой сняло – большая часть деру дала, а те, что остались уже и сами не знали, что делают. Жаль только Цевика кто-то подстрелил. А те гады, что к Изрежи вломились всех в доме вырезали. Хозяйку ихнюю остроносую искололи всю – живого места на тетке не осталось. Вот такие пироги с младенцами…<
> Знаменщик отвернулся, исчерпав и без того скудный запас учтивости. Драммр отошел в сторону.
— Да и, – пробурчал Смерки, не оборачиваясь: – На улице, говорят, тварь какую-то видели, навроде, червя зубастого. Так что вздумаешь ноги делать – в карманы дерьма напихай, чтобы ентой бестии не так сладко тебя кушать было.
«Последний демон с «Черной бабочки», – подумал контролер и отправился искать Овера Мегри. К этому парню у него все-таки оставались вопросы. Специалист нашелся на кухне в доме Шервери, хлебал какую-то жидкую бурду за компанию с бледным профессором и Ненелом из банды Змей. Драммр подошел тихо и смог уловить часть разговора.
— Может, стоит достать вашего Резиг–тара, пока он ослаб? – говорил Овер Мегри.
— Не знаю точно, что это с ним, но, уверен, оправится он быстро, а распознав прямую угрозу… – профессор замолк, заметив контролера.
— Я, если вы не против, присоединюсь к беседе. У Службы нет никаких причин терпеть эту безумную бойню, – объявил Драммр.
— А как же ваши драгоценные жезлы! И политика! – неожиданно взорвался профессор: – Весь этот ужас на совести абсолютного контролера Нааргаля! Он обагрил неправедной кровью сознание Стража! Он виноват во всем! Он и ваша Служба! – хлипкий с виду старичок орал так грозно, что Драммр даже на шаг отступил. Какое-то время разрозненные детали неприкаянно вертелись в его сознание. Потом сложились в единую картину.
— Абсолютный контролер Нааргаль мне не друг. Даже совсем наоборот. Он подослал ко мне наемных убийц, когда я подобрался слишком близко к его тайнам. И, если именно он устроил резню на Каменном Холме, значит, просто выжил из ума. Служба к этому отношения не имеет… А я так тем более, – ответил Драммр, глядя старику прямо в глаза.
Глава 29. (День седьмой)
Беси замаялась от безделья еще с утра. Начала крутить кульбиты и бегать по стенам. Попробовала сходу забраться на потолок, но смогла сделать лишь один шаг вверх ногами. Совершила забегов пять, но лучшего результата не достигла. Потом прильнула к двери и начала прислушиваться к перемещениям в коридоре. Заказала у горничной завтрак. Голосом контролера Нжамди, естественно. Девяносто Шестой сглотнул, покосившись на поднос с фруктами, мясом и вареными яйцами – после того, как гомункул перестал быть закаменевшей скульптурой, у него разыгрался человеческий аппетит. Жуткий черный сталкер понадкусывал персики, яблоки, куски хлеба и копчености. Зашел на второй круг, но неожиданно повалился на постель, всплеснув тонкими руками. «Неужели демона можно отравить»? – подумал гомункул. Беси все лежала не шевелясь. И голод взял верх над здравым смыслом. Девяносто Шестой, легонько взмахнув крыльям, вспорхнул со стола. Тихонько опустился на кровать и потянулся к аппетитному мясному кусочку.
— Культяпку убрал! – закричала Беси. Ее огромный желтый глаз уставился на гомункула. Девяносто Шестой заверещал от ужаса и взвился под потолок. В самый центр, куда прыгучий демон не мог. Беси кувырнулась через голову. Оттолкнувшись от кровати, подлетела высоко и выстрелила своим длинным языком. Утыканная длинными иглами розовая подушечка прошлась у самой морды гомункула.
— Не боись крылатик! Убиваю быстро и не больно! – завопил жуткий черный сталкер, заходя на следующий прыжок. Но тут что-то заскреблось в замке. Беси упала навзничь на постель и шмыгнула под одеяло.