Тени кафе «Домино»
Шрифт:
– На дачу к доктору в Сокольники?
– Вы и это знаете.
– Увы, профессия.
Коля-ювелир ужинал.
Жена тоскала с кухни все новые и новые тарелки с едой.
– Ешь, милок, отощал на большевистских харчах.
Коля выпивал со вкусом, с удовольствием закусывал.
В прихожей забренчал звонок.
– Кого черт несет к ночи, – сказал он, прожевывая кусок кулебяки, –
Жена влетела в комнату, схватившись за сердце.
– Ты чего?
– Сыскная.
Коля дожевал пирог, поправил брюки и пошел открывать.
В комнату он вернулся с Тыльнером и двумя оперативниками.
– Вы бы хоть снег обтерли с ног, господа красные сыщики. Чего вам надо? Я в домзаке три месяца промотал, меня Народный суд выпустил.
– Знаю, гражданин Щишкин, но мы вас не арестовывать пришли, а за советом.
– Вот-те блин. Ну давай, товарищ Тыльнер, чем могу помогу.
– Это другой разговор. Посоветуй нам, Николай Кузьмич, в твоем доме где найти список дорогих драгоценностей.
– Знаете.
– Знаем.
– А зачем искать, его сам вам отдам.
– Благие дела зачтутся.
Шишкин подошел к буфету, открыл ящик, вынул три листочка.
– Держите.
– Откуда он у Вас?
– Сабона помните, конечно.
– Как не помнить, я его банду громил.
– Так вот он мне этот список принес и наказал, как увижу хоть одну цацку из этого списка, сразу к нему.
– Ну, Сабона нет, он от нас сбежал в город Лебедянь, там вырезал семью своей сестры, и его народ на куски разорвал.
– Ой! – ахнула мадам Шишкина.
– Так что нет у Вас, Николай Кузьмич, перед ним никаких обязательств.
Тыльнер внимательно прочитал список.
– Хоть одна вещь Вам попадалась?
– Нет.
– Описание подробное, но лучше один раз увидеть…
– А вы пойдите к приват-профессору Московского университета Лазареву Алексею Силычу. Он из семьи ювелира, собирает интересную коллекцию копий самых лучших ювелирных украшений. У него несколько подделок вещей из этого списка имеется, и фото есть разных украшений. Сходите, не пожалеете.
– Спасибо, Николай Кузьмич, – Тыльнер встал, – за вторжение позднее не обессудьте, служба у нас такая.
– Так не пойдет, товарищ Тыльнер. Это как же, ночью пришли, натоптали и ушли. Не по-нашему, замоскворецкому. Прошу к столу, закусить, чем Бог послал.
– Спасибо, – Тыльнер поклонился, – мы на службе.
– Да какая там служба к ночи. Люба. Запирай дверь, неси на стол. Народ пришел голодный, пусть отведает замоскворецких пельменей.
Оперативники молящее посмотрели на Тыльнера.
Он глянул на них, усмехнулся.
– Уговорил, Николай Кузьмич.
– Тогда, снимайте обмундировку и к столу, – Шишкин подошел к буфету
– Служба службой, но по рюмке с морозца надо принять.
Под потолком горела керосиновая лампа с зеленым абажуром и разноцветными стеклянными висюльками.
Окна дачи покрылись морозным узором, пощелкивали дрова в печтке-голандке.
Княжна Ольга, закутавшись в оренбургский платом, сидела в кресле и курила папиросу, вставленную в длинный черный мундштук.
Полковник Прилуков шагал по комнате.
– Княжна, неужели Вы не понимаете, в какую нелепую авантюру ввязались?
Ольга молча курила, слушала.
– Ваш брат собирал драгоценности для спасения Николая Александровича. Вы вложили в это мероприятие все, что отставила Вам покойная матушка. Светится ее память. Брата убили, ценности исчезли. По салонам ранней эмиграции, те, кто ушел сразу после революции и большевистского переворота поползли слухи, что Ваша семья присвоила собранное. Так?
– Да, полковник, и это было невыносимо. Задели честь моего покойного брата, мою, всей семьи.
– Знаете, в чем Ваша ошибка, княжна?
– Нет.
– Вы и Ваши друзья покинули Россию до Гражданской войны. Вам всем удалось перевести в Швецию капиталы, вывезти ценности и даже антиквариат. Вы ходили на яхтах, по неведомым фьордам, играли в теннис, ездили на лошадях. А в это время люди дрались и гибли. Если бы Ваши молодые люди прошли школу братоубийственной войны, возможно, Вы бы не попали в такое катастрофическое положение.
– Вы преувеличиваете, Константин Валентинович, никакой катастрофы нет.
– Позвольте, княжна, я закурю?
Прилуков сел к столу, достал портсигар, щелкнул зажигалкой.
Помолчали.
– Вы на грани провала. Один из Ваших друзей погиб, второй в ЧК.
– Они ничего не скажет.
– Не уверен. Он слишком молод и неопытен, слишком слаб. Для того, чтобы найти ценности, Вы должны были легализоваться и осесть в Москве, устроиться на работу.
– Пойти пишбарышней к большевикам?
– Да, княжна. А вместо этого Вы придумали историю с французской бандой. Зачем?
– Мы думали отвести от нас внимание чекистов.
– Господи, если Вы шли на такое дело, неужели нельзя было найти опытных, битых, стреляных людей. Профессионалов, бывших контрразведчиков.
– Я хотела сама искупить вину своей семьи, и со мной пошли пятеро честных людей.
– Пятеро влюбленных.
– Пусть так. Но помысли их были чисты.
– Особенно когда они раздевали людей на улицах, – зло усмехнулся Прилуков. – Вы уходите со мной?