Тени над Латорицей
Шрифт:
— Начнем, Дмитрий Иванович? — сказал Тур, садясь за стол Романюка. — Что милицией уже сделано, и что будем делать дальше? Доложит Вегер.
Начальник уголовного розыска был лаконичен:
— По первой версии: убийство с целью ограбления. Проведен ряд мероприятий. Проверены базары-толкучки, где торгуют ношеными вещами. Результатов никаких. Группы наших работников и дружинников направлены в общественные места для выявления подозрительных лиц. Проверены гостиницы, учреждения гостиничного типа. Сотрудники автоинспекции беседовали с таксистами и владельцами частных машин.
Вегер замолчал и потянулся за графином. Романюк пододвинул капитану
— А куда девались Кравцов и Самсонов? — спросил Тур.
Начальник розыска поставил пустой стакан на стол.
— Уже установлено, Иван Афанасьевич. Уехали в направлении Тюмени…
— М-да… — хмыкнул Тур. — Не очень-то складно у вас получается. Слоняется этот Самсонов без определенных занятий и, наверняка, не месяц, не два, а милиция, как тот мужик — пока гром не грянет, не перекрестится… — Следователь с укором глянул на майора Романюка.
— Они в нашем городе недавно. Сперва заявился Кравцов, сразу же устроился на работу, претензий к нему не было никаких. А Самсонов, так сказать, к приятелю приехал, и всего два месяца назад.
— Это ничего не меняет, — Тур положил руку на стол. Он был мрачен. Так же, как день за открытыми окнами. Туман, который пал на город ночью, не рассеивался и стоял под самыми готическими крышами, так, что оставались видны только их верхушки, похожие на горные пики.
Коваль не вмешивался. Прежде чем делать выводы и давать советы, ему первым долгом нужно было разобраться в людях, которые работают рядом. Он считал, что в местных условиях здешние работники разберутся лучше него, и он ни в коем случае не должен поучать их и понукать. Им надо не мешать. И спокойно ждать того решающего момента, когда потребуется его опыт. А пока он сам — ученик. И все-таки, невольно подумал он, в его время молодые следователи не разговаривали таким безапелляционно-менторским тоном.
Романюк молча проглотил нравоучение работника прокуратуры.
— Так какое решение будет относительно Кравцова и Самсонова? — спросил Вегер.
— Откомандируем двух работников в Тюменскую область, — сказал Романюк. — Пусть допросят беглецов, а в случае надобности — доставят их сюда. Если не будет возражений, — майор вопросительно посмотрел на Коваля.
Следователь тоже ждал его слова.
— Дмитрий Иванович… — обратился он к подполковнику.
— У меня возражений нет, — сказал Коваль, — но давайте-ка раньше послушаем, какие еще данные имеются по версии «Ограбление». Пожалуйста, Василий Иванович.
Капитан откашлялся.
— По свидетельству одного из таксистов, в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое июля из Ужгорода ехал какой-то цыган и очень нервничал. Имя и фамилия цыгана установлены — Маркел Казанок. Два дня перед убийством он проживал в ужгородской гостинице «Киев». Приехав ночью из Ужгорода к нам, он заплатил точно по счетчику, копейка в копейку, чем очень удивил таксиста, который хорошо знает из опыта, что цыгане больше всего на свете любят шиковать и обычно, как правило, переплачивают. Это тем более удивительно, что на следующий день после убийства, то есть шестнадцатого, в ресторане ужгородского аэропорта тот же самый Казанок дал официанту «на чай» двадцать пять рублей. После этого взял билет до Орла и улетел ближайшим рейсом.
Вегер сделал паузу, давая присутствующим возможность обдумать свое сообщение.
— А что он представляет собой, этот цыган? — загорелся майор Бублейников.
— Раньше жил в таборе под Мукачевом, потом по причине
— Я полагаю, следует поехать в Орел и допросить его, произвести обыск, — решительно заявил Бублейников.
Романюк вздохнул:
— Товарищ майор, у меня людей не хватит.
— Люди — не проблема, — заметил следователь. — Надо так надо. По этой версии есть что-нибудь еще?
— Больше ничего, — ответил Романюк.
— Есть предложение подвести итоги, — сказал Тур. — Стало быть, надлежит заняться не только Кравцовым и Самсоновым, но и цыганом, как его…
— Казанок, — подсказал Вегер.
— Казанком. Что скажет Дмитрий Иванович?
— Дам ориентировку орловской милиции, пусть Казанка проверят на месте, — отозвался Коваль. — А здесь пусть Вегер поищет, к кому, кроме Иллеш, мог он заехать.
— А за Длинным и Клоуном направим людей, — поспешил согласиться Романюк, обрадовавшись, что отпала необходимость посылать сотрудников отдела еще и в Орел.
— В таком случае переходим к версии «Наследство». Что у вас, Василий Иванович, по этому вопросу?
Вегер достал из папки листок.
— Установлено, — сказал он, — что единственным наследником является продавец комиссионного магазина сельпо Эрнст Шефер — родной брат погибшей. Других родственников — ни близких, ни дальних — нет. Кроме того, есть данные, что Эрнст Шефер в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое июля дома не ночевал, ушел после ссоры с женой поздним вечером, около одиннадцати по местному времени, и вернулся только под утро. Алиби Шефера подтверждает только его жена Агнесса. Заявляет, что с мужем не ссорилась и ночевал он дома. Шефер допрошен. Дважды. Разговаривал с ним и товарищ подполковник. — Вегер кивнул в сторону Коваля. — Но Шефер все отрицает, не признается, где был в ночь на шестнадцатое. Если учесть, что Шефер ненавидел сестру (правда, сейчас он пытается объяснить это тем, что Каталин была женой фашиста), оснований для подозрений более чем достаточно.
— Что вы планируете? — спросил Тур.
Капитан Вегер заглянул в свои бумаги, словно не знал на память все, что подготовлено в отделе:
— Обыск у Шефера.
— Обыск необходим! — воскликнул Бублейников. — И так время работает на Шефера, преступник может успеть и, возможно, уже успел спрятать концы в воду!
— Обыск теперь все равно ничего не даст… — вздохнул Романюк.
— Я тоже думаю — с обыском стоит подождать, — высказал свое суждение Коваль. — Он напуган, этот человек, и, кажется, что-то знает. Лучше провести очную ставку Шефера с его соседом, который отрицает алиби Шефера. Чувствуется, что Шефер в конце концов скажет правду. А это даст нам больше, чем обыск.
— Позвольте, Дмитрий Иванович, — не выдержал Бублейников. — Конечно, обыск теперь, скорее всего, ничего не даст. Но есть хоть какая-то надежда, какой-то шанс. А позже он будет совсем ни к чему.
Это был выпад против Коваля. Как младший по служебному положению, Бублейников должен был бы согласиться с мнением подполковника, но как участник оперативно-следственной группы он хотел напомнить, что с самого начала, в отличие от Коваля, был сторонником активных действий против Шефера. Милиция — это милиция, а не дипломатическая комиссия, милиция — это инициатива, оперативность, молниеносные действия, особенно когда речь идет о зверском убийстве…