Тени Огнедола. Том 4
Шрифт:
Внезапно вой сменился криком, и Он, испугавшись, что люди снова нашли их, умолк. Затих и крик.
Он опустил голову, но вместо мохнатой зверинной груди увидел розовую, совсем как у людей, кожу. Длинные, неуклюжие руки. Ноги.
Он стоял на коленях перед погребальным камнем, и его тело было чужим.
Он обернулся, чтобы позвать Брата, но из горла вместо рыка вырвалось жалкое подражание.
Брат замер в десятке шагов — по-прежнему зверь — и смотрел на него так, будто Он совершил несусветную глупость, о которой им обоим еще не раз придется пожалеть.
Он
Медленно, осторожно, он продолжал подниматься и падать, пока на его коже не появились ссадины. Но даже эти жалкие потуги заставили его маленькое, слабое сердце колотиться так, будто Он бежал, не останавливаясь, с самого восхода.
Он снова позвал Брата, уже не уверенный, что тот поймет его.
Брат фыркнул, помотал головой и подошел; подставил Ему шею, помогая подняться на ноги. А ведь раньше Он даже и не замечал, что шерсть Брата такая мягкая. Человеческая кожа чувствовала все иначе, не так, как звериная.
Он посмотрел на рыжее пятно опавшей с него шерсти, на камень, и, опираясь на Брата, на дрожащих ногах побрел прочь.
Глава 5. Этот человек несет чушь
Наше время
1124 год от основания Церкви
Спустя 11 лет после уничтожения Лона друидов
На следующий день после годовщины Дня Единения
Къярт не успел толком понять, что произошло — покинули они межпространственный туннель или нет, очутились там, где следовало, или в другом месте, — как в его голову ворвались голоса. Десятки, сотни вопящих глоток оглушили его. Казалось, не пройдет и пары секунд, как его барабанные перепонки лопнут, и он лишится слуха. Что, впрочем, сейчас не выглядело такой уж плохой перспективой.
Но голоса кричали не снаружи. Они стенали внутри его головы, будто все мысли до последней — его и тех, кого он когда-либо призывал, обрели голос и заорали во всю мощь.
Къярт рухнул на землю, схватился руками за голову и сжался, как новорожденный. Мир вокруг перестал существовать.
Наверное, Къярт и сам кричал. Вместе с голосами, от боли или в надежде, что сможет заглушить их, и они, наконец, заткнутся. Он пытался сбежать от них, укрыться в заводи, но не смог сосредоточиться, чтобы переместить сознание. Да что уж там, он даже не чувствовал тяжести печатей — ни Кары, ни Райза, — как не чувствовал жара эссенции жизни. Все, что у него осталось — надрывающиеся, будто их пытали, голоса.
Къярт не знал, как долго провел в этом состоянии, но в какой-то момент крики стали затихать. У него наконец-то получилось их подавить, затолкать в дальний уголок сознания. В конце концов, они бесновались в его голове, а значит, ему было решать, будут они делать это громко или удосужатся вести себя потише.
Когда крики сменились неразборчивым гомоном, словно от толпы, собравшейся у подмостков, к Къярту вернулась способность более-менее связно мыслить.
— Къярт? — к счастью, он не оглох и смог расслышать знакомый голос.
Он отнял руки от головы, выпрямился, встретился взглядом с Карой. Девушка сидела рядом и крепко сжимала его плечо, вероятно, надеясь, что ее хватка не позволит ему безвозвратно кануть в небытие.
— Я в порядке, в порядке, — он помотал головой, в попытке вытрясти ощущение, будто ее, точно игольницу, набили ватой. Голоса зазвучали громче, и Къярт вернул все так, как было. — Райз…
Он хотел было спросить, может ли тот подтвердить, что они находятся на территории Огнедола, но того рядом не оказалось. Зато почему-то был Клык, сидящий напротив и глазеющий на Къярта так, словно видел первый раз в жизни.
— Откуда он здесь?
— По всей видимости заскочил в проход следом за нами.
Кара помогла ему сесть ровно, и Къярт устало откинулся спиной на дерево.
— А Райз?
— У тебя хотела спросить.
Райза рядом не было. Но Къярт отчетливо ощущал тяжесть его печати и знал, что, где бы тот ни оказался, он не пострадал. В сложившейся ситуации отслеживающий местоположение друга компас пришелся бы кстати, но Райз зарубил эту идею на корню.
«Я не смогу предугадать твои действия, если мы по какой-либо причине разделимся», — заявил он, и Къярт понял, что спорить бесполезно. Тем более в словах Райза был резон.
«Если так хочется опробовать печать компаса, поставь ее на Кару, чтобы она тоже могла найти тебя в случае чего», — предложил он.
Тогда Къярт возразил, что способен связаться с Карой, где бы она ни находилась, и не к чему ей обзаводиться шрамом с дурной привычкой раскаляться. Он спорил для проформы, зная, что если Райз предложил подобное, то уж точно не от праздного безделья.
«Ага, свяжешься, как же, валяясь в беспамятстве под каким-нибудь кустом».
«С чего мне валяться в беспамятстве под кустом?»
«А мне почем знать?»
Слово Кары, поддержавшей идею, стало решающим, и спустя сутки на ее левой руке красовался такой же шрам, как и у Райза.
— Он цел и находится где-то в этом мире. Не знаю, как далеко. Наверное то, что Клык влез в пробоину, как-то повлияло на нее и…, — Къярт развел руками, не зная, что еще добавить. Как и Кара, он с осуждением посмотрел на грива, и тот, пренебрежительно фыркнув, накрыл морду хвостами. — Прости, Кара, я понятия не имею, как эта штука работает. А второй дырокол…?
Кара похлопала ладонью по сумке.
— Не пострадал. Во всяком случае видимых повреждений нет. Не знаю, как на нем сказался переход.
Къярт кивнул и устало прикрыл глаза.
Он допускал вероятность того, что кристалл-дырокол, оставленный Химерой, может забросить их куда угодно вместо обещанной родины Райза, но, судя по растительности, это был именно Огнедол.
— Сколько прошло времени?
— Немногим больше часа. Сейчас рассвет. Не объяснишь, что с тобой происходило?