Тени Реальности: Полночь
Шрифт:
– Опосредованно.
– Киваю.
– Читай, что мне нужно...
И я подвигаю к нему лист. Одновременно к нам подходит официант и я заказываю парочку пицц, ибо дюже голоден я стал после накладывания нитей. Ну и, само собой, чайник чая. Капитан делает заказ из одной чашки кофе.
– Ну что ж. В другой ситуации я бы за такое... Но раз долг.
– Задумчиво тянет капитан, пожевав губами.
– Хорошо. Будет тебе что нужно. Только завтра. Приходи к метро "Старосельская". Там будут нужные тебе люди. Проведут с экскурсией по музеям, понял? В твоем ведении эти ребята будут хоть сутки. Имен не спрашивай. Потом - всё. Ты их и меня не знаешь.
– Как договаривались еще давно.
– Пожимаю я плечами.
– А что завтра - это хорошо. Успею сам подготовиться.
– Да и еще... Какая вероятность что кто-то из ребят не вернется с тобой, оставшись рассматривать музейные экспонаты?
– Медленно выговаривая слова произносит капитан.
– Довольно большая. Я бы сказал - если мы при экскурсии забредем в интересующий меня греческий зал - то очень и очень сильная вероятность.
Собеседник потемнел лицом, замолкнув. Потом сквозь зубы шепнул так, чтобы я слышал:
– Ладно.
– И глотнул принесенный ему только что кофе. После чего глянул, для создания элемента вежливости, на часы и произнес: - Ну, мне пора. Бывай.
– Ты тоже.
– Киваю я, принимая обратно из его пальцев листик, который мгновенно оказывается во внутреннем кармане моей рубашки.
Странный собеседник ушел, а я покачал головой, думая, что пришлось выстрелить заботливо берегшимся одноразовым козырем. Неспешные размышления я продолжил уже за расчленением и поглощением кусков первой пиццы.
Придя после сытного и правильного обеда домой и разорившись на полторы тысячи, я занялся исключительно подготовкой к завтрашнему дню и приведению обгоревшей маски в порядок. Конец дня прошел посему бесцветно, но результативно. Как известно, самые важные вещи в жизни рутинны и тусклы, но закладывают основу успеха. Единственное что стоит упоминания, это мобильный телефон. Вещь из изначального Зла, не иначе.
Сначала поздним вечером мне позвонила мать Сергея и дрожащим голосом поведала мне о том, что ее сын куда-то пропал из больницы. Как будто его там и не было. Никогда. Никто из врачей не мог сказать куда он делся. Но у меня уже не было сил удивляться. Приняв эту информацию к сведению, я нажал "отбой".
Когда же все приготовления были закончены, а артефакты по десятку раз перепроверены на работоспособность, я решил позвонить с мобильного Лехе. Пусть и роуминг. Не разорюсь. И там даже взяли трубку. Невнятный и странный собеседник поинтересовался с какой целью и кто звонит на этот номер и я бросил трубку, порадовавшись, что в свое время моя паранойя не зря победила в долгой схватке жабу и я решился разориться на постоянную оплату АОНа.
Ну и финалом, уже глубокой ночью, был звонок от моей жены, которая просто сказала, что она бросает все дела и срочно вылетает ко мне в Столицу: "Завтра буду. Пока". И голос у нее был очень напряжен.
Не в силах уснуть от тупого и медленного состояния отходняка, я хряпнул пару таблеток снотворного и провалился в сон. Как ни странно без сновидений. Кто бы знал, что мне готовит завтра?
Поднимается вверх и опускается вниз. Снова вверх и снова вниз. Брызги крови и ее потеки на клинке. Нож вновь и вновь вспарывает левую ладонь. Вверх-вниз. Дикая боль, которая даже не фиксируется сознанием. Растянутость времени и пространства. Почти что их отсутствие. Нити, держащие меня напрягаются, наливаются дребезжанием (именно так, не знаю как по-другому выразить это ощущение) и лопаются, отпуская меня и давая вырваться из плена, медленно высасывающего жизнь.
Вскакиваю на ноги, падаю, опять поднимаюсь и выбегаю из темного помещения с голыми стенами и одним пустым операционным столом с жесткими ржавыми захватами в центре зала. Оглядываюсь. Вижу пять человек, мучительно пытающихся пошевелиться и пустыми глазами глядящими в пустоту. Причем не до конца метафоричную, к слову. Видимые обычным зрением путы, исходящие от стола держат их, высасывая жизнь и даруя медленную и мучительную смерть.
Секундное размышление. Попробовать их освободить? Левая ладонь, превращенная в лохмотья мяса собственным клинком, отзывается скручивающей болью. Сгибаюсь, чувствуя как по всему телу проходят яркие алые волны боли с большой буквы.
Нет, черт с ними! Кто они мне, в конце концов? Пусть дохнут. Мне бы самому уцелеть. Необходимая жертва. Переступаю через порог и захлопываю за собой ржавую железную дверь с остатками облупившейся краски. Поднимаю к самым глазам кинжал и смотрю на кровь на нем. Уничтожу ЭТО ко всем Архонтам со всем содержимым. Со скрипом резко черчу пентаграмму на двери. Она получается вполне аутентичной: царапины в металле, обагренные кровавыми следами. Любой некромант Средневековья бы обзавидовался. И шепчу пару слов на коверкающем язык древнем наречии.
Удар. Как будто внутри помещения взорвалась бомба или что-то вроде. Единственная в этом коридоре лампа под потолком, к тому же почему-то работающая, взорвалась градом осколков, погрузив туннель во мрак. Дверь ощутимо выгнулась, а меня отшвырнуло. Поднялись клубы пыли, в нос ударил запах гнилых яиц. Барахтаюсь на полу во тьме. Ну, ёпт, столкновение двух магий, аннигиляция, все как положено. Нехилая была ловушка.
Понимая, что если сейчас не встану, то могу уже не встать никогда, просто потому что не хватит сил, поднимаюсь на четвереньки. Глубоко вздохнув и закашлявшись, оттого что в легкие попала жуткая смесь дисперсной пыли и сероводорода, ползу к соседнему туннелю. Не зря я, по своей паранойе, запоминал весь путь, напрягая зрение и шаря налобным фонарем...
Налобный фонарь! Бью себя по лбу рукой и ору от разрыва болевого снаряда в ладони. Левая рука! Вскакиваю на адреналине и включаю здоровой рукой фонарь, получив адреналиновое ускорение. Бегу по туннелю, выскакиваю в следующий, стараясь не заблудиться и вспоминая, через сколько поворотов должен коллектор? Это был главный маркер пути, знаменующий половину пройденной дороги. Позади что-то рушится, а перед глазами постепенно меркла неожиданно вспыхнувшая яркая картинка: то самое помещение. Операционный стол, объятый теперь пламенем неземной яркости и синего газового оттенка. Выступающие на стенах каббалистические символы. Буквы "Алеф" и "Шин" появившиеся в воздухе.