Тени скользких улиц
Шрифт:
Несмотря на жутковатый вид, дом был теплым и добротным, а печь прогревала единственную комнату, которая была же и кухней, за пару часов. Лейла любила сама разжигать старую печь и забывать обо всех проблемах тут. Только вот в последние пять лет дел стало так много, что она ни разу сюда не добралась.
Девушка взяла ключ под ковриком и отворила дверь. Запах сырости и затхлой грязи ударил в нос так резко, что она закрыла лицо руками. Мысленно пообещав дому в ближайшее время обязательно приехать и навести тут порядок, девушка поспешила в погреб.
Старые ступеньки скрипели под ее весом. Одной рукой приходилось держаться за влажные
Девушка пошарила рукой в детском тайнике. Удивительно, но там еще оставалось то, что они сохранили двадцать лет назад! Осторожно вынимая реликвии, Лейла с упоением рассматривала вырезки из журналов, что собирала в шестом классе. Они почти истлели и больше походили на тряпочки. Тут же она нашла совместную фотографию с сестрой: они тут, на даче, Лейла сидит в огромной бочке, как в ванной, а сестра рядом поливает ее из лейки. На душе потеплело от воспоминаний того дня. Беззаботное счастливое детство! Здесь же лежал маленький складной нож, который Вера стащила у какого-то одноклассника, а потом спрятала тут, потому что боялась, что папа найдет и отберет его. А потом про него позабыли, и он так и остался лежать тут. Девушка убрала все на место, с собой забрала только фотокарточку.
Она положила туда же шкатулку, закрыла тайник и стала подниматься. Надо не забыть починить лампочку, сделала еще одну мысленную заметку Лейла, закрыла дверь в дом и убрала ключ под коврик, на его обычное место. Брать тут все равно было нечего.
Хорошо, что новый рабочий день ничем не отличался от каждого предыдущего. Лейла была менеджером по продажам в крупной оптовой компании и ежедневно, кроме субботы и воскресенья, убеждала заказчиков, что их оборудование подойдет предприятию больше всего. Потом читала бесконечные списки требований для тендеров, исправляла, звонила и снова вчитывалась в детали. Привычная суматоха на работе здорово отвлекала от проблем в личной жизни, точнее от ее почти полного отсутствия. Сегодня это тоже помогло: девушка практически не думала ни о полиции, ни об ограблении, словно кроме работы в жизни ничего и не существует.
Даже выволочка от несдержанного босса ее порадовала: ничего не изменилось. Обычная, знакомая жизнь – вот она. Поэтому, когда позвонила мама (второй раз за неделю!) Лейла не напряглась, а вполне благодушно ответила после второго гудка.
– Лейла, приезжай! Сейчас, – всхлипывания матери ударяли по голове и отзывались в сердце.
– Мама, что случилось? Куда приезжать?
– Домой, сейчас, – и мама снова разразилась рыданиями.
Девушка вскочила со стула, бросила начальнику «Мне пора», и помчалась в квартиру родителей. Наверное, что-то с отцом, или дом ограбили, а может быть тетя Галя умерла? Мысли одна страшнее другой роились в ее голове, пока она машинально крутила руль и превышала скорость.
Наконец, она въехала в знакомый двор. Казалось, там вообще ничего не поменялось с ее детства. Те же выбивалки для ковров, которые они в детстве использовали для игр: залазили на них, бегали вокруг и строили шалаши. Поломанные лавочки, у которых кто-то заботливо заменял доски, но этого все равно не хватало
На четвертый этаж девушка влетела секунд за десять, сбросила туфли у порога и остановилась перед входом в комнату.
– Да заходи ты, чего мнешься, – ворчливо предложил отец.
И Лейла отвергла идею о том, что отцу плохо. Уже легче. Мама сидела на диване и лила слезы. Создавалось ощущение, что она вообще не понимает, что они бегут из глаз, просто сидела и смотрела в одну точку. Девушка бросилась к матери, прижала ее к себе.
– Что такое?
Но женщина только стискивала ее в объятиях и молчала. Лейла скосила глаза на отца, который выглядел таким же потерянным и беспомощным. Как-то сразу стало видно, что ему уже сильно за шестьдесят, а трудная работа добавила пяток-другой лет. Он ответил на взгляд Лейлы и легким кивком указал на дверь кухни.
– Мамочка, я сделаю чай. Посиди тут, – сказала девушка, аккуратно расцепила руки матери и пошла вслед за отцом.
Когда Лейла зашла в кухню, он ставил старомодный чайник на плиту.
– Папа, что с мамой?
– В шоке она, – повернулся отец, и снова занялся чаем.
Вымыл заварник, насыпал свежие листья, добавил мяту. Лейла видела, что простые, понятные действия успокаивают отца, поэтому не стала торопить его, а дождалась, когда закипит вода, и отец добавит ее в маленький чайничек для заварки. Аромат мяты привычно напомнил о детстве и даче, и спрятанной шкатулке. Девушка почувствовала, что начинает волноваться, поэтому все-таки спросила:
– Расскажешь, что случилось? Почему мама в шоке? С тетей Галей все в порядке?
– Тетей Галей? – казалось он вообще не слушал, только машинально размешивал маленькой бронзовой ложечкой заварку.
– Пап, я сойду с ума с вами! Расскажи!
Роман Викторович сжалился над дочерью и повернулся к ней.
– Помнишь нашу соседку?
– Любовь Викторовну? Ну, конечно, помню. Мы же все детство к ней бегали, а потом и учились у нее.
– Она умерла.
– Что? Сердце? – Лейла не усидела на стуле. Подскочила к отцу ближе и впилась глазами в его лицо.
– Нет, ее убили.
Девушка прижала руку ко рту, чтобы не закричать. Убийства, грабежи, нападения – ей казалось, что это должно происходить в каком-то другом мире. Да, люди бывают злыми и несдержанными, но убийства – этому точно нет места в ее жизни, в жизни ее родителей. Это не для них, теперь не для них.
Тем временем отец будто собрался с силами и продолжил:
– Они с мамой собирались на прогулку. Ты же знаешь, они всегда по понедельникам встречаются у подъезда и идут гулять по городу. Так вот, Ирина Михайловна не дождалась ее в назначенное время, поэтому поднялась к ней. Зашла, а там…
«Я не хочу знать, не хочу знать» только и повторяла про себя Лейла. «Замолчи», мысленно приказала она папе, но он не услышал ее мысленный зов:
– Мама зашла, —голос стал похож на шепот, и девушке пришлось податься вперед, чтобы расслышать окончание. – Там она, море крови. – Он помотал головой, чтобы прогнать образ, который теперь никогда не забудет. – Ирина тут же прибежала домой, мы вместе пришли. – Голос отца совсем сорвался и затух. Последние слова он произнес уже шепотом. – Она умерла. Когда мы пришли, она уже умерла.