Тени Солнца (Наемник) (Другой перевод)
Шрифт:
— Да, Уолли. Я найду.
На лице Андрэ застыла страдальческая гримаса — и не только из-за физической боли. Он направился к двери.
«Что за интересные существа, — подумал Брюс, — и я один из них, но все равно не с ними. Я наблюдатель, и у меня они вызывают недовольство не больше, чем плохая пьеса».
Андрэ вышел.
— Еще выпьешь, братишка? — развязно предложил Уолли. — Я даже тебе налью.
— Спасибо, — ответил Брюс и стал натягивать второй ботинок.
Уолли протянул ему стакан. Брюс сделал глоток: крепкий коктейль, вот только чуть прелый вкус виски плохо сочетается с мягкой сладостью пива. Что ж, пришлось выпить.
— Мы с тобой, — сказал Уолли, — сильные люди. Мы пьем, потому что хотим, а не потому что вынуждены. Мы живем как хотим, а не по чьей-то указке. У нас с тобой много общего, Брюс. Нам надо подружиться, раз уж мы так похожи.
Алкоголь уже начал действовать — язык слегка заплетался.
— Конечно, мы друзья. Ты для меня один из самых близких, Уолли. — Брюс говорил серьезно, без всякого сарказма.
— Не шутишь? — горячо спросил Уолли. — Черт, я всегда думал, что ты меня недолюбливаешь. Никогда не загадаешь наперед, правда? — Он с удивлением покачал головой, расчувствовавшись от виски. — Правда, я тебе нравлюсь? Мы могли бы быть товарищами. Как тебе, Брюс? Каждому нужен товарищ. Каждому нужно надежное плечо.
— Конечно, — сказал Брюс. — Мы товарищи. Как тебе, а?
— Здорово, братишка! — кивнул Уолли с глубоким чувством.
«А я ничего не чувствую, — подумал Брюс, — ни отвращения, ни сожаления — ничего. Так ты в безопасности. Тебя нельзя ни разочаровать, ни возмутить, ни расстроить. Тебя нельзя снова уничтожить».
Оба подняли головы, когда в комнату вошел Андрэ, ведя девушку. У нее было маленькое курносое лицо и чувственные, ярко накрашенные губы — рубин на янтаре.
— Прекрасно, Андрэ, — зааплодировал Уолли, рассматривая девушку — миловидную, на высоких каблуках и в коротком розовом платье с широкой пышной юбкой, не доходившей до колен. — Заходи, цыпочка.
Уолли протянул ей руку, и девушка не колеблясь подошла к нему, сияя профессиональной улыбкой. Хендри усадил ее рядом с собой на кровать.
Андрэ все еще стоял в дверях. Брюс надел камуфляжную куртку, застегнул потертый ремень и сдвинул кобуру с пистолетом на бедро.
— Уходишь?
Уолли поил девушку из своего стакана.
— Да.
Брюс нахлобучил на голову панаму: красно-зелено-белая эмблема войск Катанги на тулье придавала ему опереточный вид.
— Останься, ну же, Брюс.
— Меня ждет Майк.
Брюс взял винтовку.
— К черту его. Останься, повеселимся.
— Нет, спасибо.
Брюс пошел к двери.
— Эй, Брюс. Взгляни-ка.
Уолли опрокинул девушку на кровать и прижал ее рукой. Девушка игриво сопротивлялась. Другой рукой он задрал ей платье выше талии.
— Посмотри хорошенько и скажи, что ты все еще хочешь уйти!
Под платьем девушка была абсолютно голая, неприятно выпирала округлость гладко выбритого лобка.
— Давай, Брюс! — загоготал Уолли. — Ты первый. И не говори, что я тебе не товарищ.
Брюс взглянул на девицу. Хихикая, она сучила ногами и извивалась всем телом, борясь с Уолли.
— Мы с Майком вернемся к началу комендантского часа. Чтобы этой женщины здесь уже не было, — сказал Брюс.
«Нет и желания, — подумал он, глядя на девицу. — Все кончено». Он открыл дверь.
— Керри! — крикнул Уолли. — Ты еще и придурок. Я то думал, ты мужчина, черт побери, а ты такой же, как все! Андрэ — куколка. Хейг — пьянчуга. А ты что? С бабами проблемы? Да ты не мужик!
Брюс закрыл дверь, постоял в коридоре и усилием воли отвратил от себя жало издевки, прошедшей сквозь пробоину в броне.
«Все кончено. Она меня больше не тронет», — решительно сказал он себе и вспомнил женщину — не ту, которую привели в комнату, а свою бывшую жену.
— Сука, — прошептал он и быстро с виноватым видом добавил: — Ненависти нет. И желания тоже.
2
Вестибюль гостиницы «Гранд-отель Леопольд II» кишел народом. Рядовые хвастливо выставляли напоказ свое оружие, громко разговаривали и оглушительно смеялись, наваливаясь на стойку бара; с ними были женщины с кожей всех оттенков — от черного до светло-коричневого. В стороне стояли несколько бельгийцев с ошеломленным взглядом: беженцы, сразу видно. Одна женщина плакала, укачивая на руках младенца. Белые в гражданской одежде, с настороженными, беспокойными глазами, выдававшими в них искателей приключений, разговаривали с одетыми в деловые костюмы африканцами. Небольшая группа журналистов терпеливо, словно стая стервятников, сидела за столом и выжидала.
Все взмокли на жаре.
Два южноафриканца — пилоты чартерных рейсов — окликнули Брюса с другого конца зала.
— Привет, Брюс. По стаканчику?
— Дейв, Карл, — помахал им Брюс. — Сейчас спешу, давайте вечером.
— Мы днем вылетаем. — Карл Энгельбрехт покачал головой. — Назад только на следующей неделе.
— Ладно, договорились, — кивнул Брюс и вышел из гостиницы на авеню дю Касаи. Слепящий свет, отразившись от выкрашенных в белый цвет домов, ударил в лицо. Брюс поморщился от нахлынувшей жары и почувствовал, как тело под камуфляжем вновь стало покрываться потом. Он вынул из нагрудного кармана темные очки, надел их и направился через улицу к трехтонке-«шевроле», где ждал Майк Хейг.
— Я поведу, Майк.
— Ладно.
Майк перелез на соседнее сиденье, и, взобравшись в кабину, Брюс повел грузовик по авеню дю Касаи строго на север.
— Извини за сцену, Брюс.
— Ничего, все живы.
— Зря я вышел из себя.
Брюс не ответил, оглядывая брошенные дома по обеим сторонам дороги. Многие были разграблены, а на стенах виднелись следы от шрапнели. Время от времени вдоль тротуара попадались обгоревшие остовы автомобилей, словно панцири погибших жуков.
— Надо было не обращать внимания, но правда чертовски жжется…
Брюс молча выжал педаль газа, и грузовик набрал скорость.
«Я не хочу слушать. Я тебе не духовник, я не хочу слушать».
Он свернул на авеню Л’Этуаль и направил машину к зоопарку.
— Уолли прав, насквозь меня видит, — не отставал Майк.
— У каждого свои скорби, иначе нас бы здесь не было, — заметил Брюс и добавил, чтобы поднять Майку настроение: — Мы горсточка счастливцев, братьев.
Майк неожиданно улыбнулся, совсем по-мальчишески.
— По крайней мере мы — наемники — имеем честь принадлежать ко второй древнейшей профессии.