Тени Солнца (Наемник) (Другой перевод)
Шрифт:
— Древнейшая профессия лучше оплачивается и приносит больше удовольствия, — сказал Брюс и повернул руль. Подведя грузовик к двухэтажному зданию, он припарковался у входа и выключил мотор.
Еще недавно здесь жил главный бухгалтер горнорудной компании «Юнион миньер дю О-Катанга»; сейчас в доме квартировало подразделение «Д» войск спецназа под командованием капитана Брюса Керри.
Человек шесть чернокожих рядовых сидели в тени на террасе и, когда Брюс поднялся по лестнице, прокричали приветствие, ставшее традиционным после введения войск ООН:
— ООН — merde [1] !
Брюс
— А, сливки армии Катанги!
Он угостил рядовых сигаретами, обмолвился парой слов, а потом спросил:
— Где сержант-майор?
Один из солдат указал на стеклянную дверь, ведущую в гостиную, и Брюс с Майком прошли внутрь.
На дорогой мебели в беспорядке было навалено снаряжение, из камина торчали пустые бутылки, один солдат храпел, растянувшись на персидском ковре, картина на стене, прорванная штыком, висела косо, а кофейный столик из пробкового дерева припал, как пьяный, на сломанную ногу. В комнате пахло мужчинами и дешевым табаком.
1
Дерьмо (фр .). — Здесь и далее примеч. пер.
— Привет, Раффи, — сказал Брюс.
— Как кстати, босс. — Не помещавшийся в кресле сержант-майор Раффараро радостно улыбнулся. — Эти чертовы арабы все выпили.
Он кивнул на солдат, столпившихся вокруг его стола. «Арабом» вне зависимости от национальности Раффи называл любого в знак презрения или неодобрения. Речь Раффи всегда приводила Брюса в замешательство. Никак нельзя было ожидать, что такая чернокожая громадина вдруг загремит чистым американским выговором. Три года назад Раффи вернулся из Штатов со знанием языка, дипломом агронома, чудовищной любовью к бутылочному пиву (желательно «Шлиц», но другое тоже не помешает) и жестокой формой гонореи — прощальным подарком светлокожей мулатки, второкурсницы Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Воспоминания об этом одолевали Раффараро, а после выпивки — особенно болезненно. Успокоиться он мог, только если метнет подальше какого-нибудь гражданина Соединенных Штатов. Едва ничего не подозревающий американец и пять-шесть галлонов пива одновременно оказывались в непосредственной близости от Раффи, в сержант-майоре пробуждалась дремавшая расовая неприязнь и находила выход, что являло незабываемое зрелище и для потерпевших, и для зрителей. Однажды вечером в отеле «Лидо» Брюс стал свидетелем одного из самых виртуозных бросков Раффи.
В тот раз жертвами оказались трое журналистов известных изданий. Ближе к вечеру они беседовали все громче, а благодаря тому, что американский выговор доносился до присутствующих со скоростью хорошо пущенного мяча для гольфа, Раффи услышал его с другого конца зала. Он молча выхлебал последний, необходимый для баланса галлон пива, утер пену с верхней губы и встал, не отводя глаз от американцев.
— Раффи, подожди. Стой!
Сержант-майор, будто не слыша окликов, направился через зал. Американцы заметили его и смущенно притихли.
Первая попытка оказалась тренировочной: парень не отвечал аэродинамическим требованиям из-за большой сопротивляемости своего живота. Бросок на двадцать футов.
— Раффи, оставь их в покое! — крикнул Брюс.
К следующей попытке Раффи уже разогрелся, но взял слишком высоко. Дальность полета — тридцать футов. Журналист пролетел
— Беги, идиот! — предостерег Брюс третьего недотепу, но того словно парализовало.
На этот раз Раффи превзошел себя. Он ухватил «снаряд» поудобнее — за шиворот и ремень брюк — и размахнулся со всей силы. Должно быть, он осознавал, что это его лучший бросок, потому что сопроводил попытку торжествующим криком «Гонор-р-р-рея!»
Позже Брюс успокоил американцев. Те пришли в себя и, осознав, что им оказана великая честь быть причастными к установлению рекорда в метании, принялись мерить шагами дальность полетов. Проникнувшись к Раффи почти собственническим чувством, они целый вечер угощали его пивом и хвастались каждому новому посетителю. Один из американцев — тот, которого швырнули последним и дальше всех, — захотел написать статью о Раффи и сопроводить ее фотографиями. К концу вечера он вдохновенно разглагольствовал о том, что нужно включить метание людей в программу Олимпийских игр.
Раффи со скромной признательностью принимал и похвалу, и пиво. Один из американцев даже предложил метнуть его еще раз, однако сержант-майор отказался — мол, он никогда не метает одного человека дважды. Короче говоря, вечер удался.
В общем, несмотря на отдельные досадные недоразумения, Раффи обладал крепчайшим телом и вполне здоровым духом и потому был симпатичен Брюсу.
Вот и сейчас, когда Раффи предложил сыграть в карты, Керри не смог удержаться от улыбки.
— Сейчас есть дело. Как-нибудь в другой раз.
— Садитесь, босс, — повторил Раффи, и Брюс, скорчив покорную гримасу, опустился на стул напротив.
— Сколько поставите? — спросил Раффи, подаваясь вперед.
— Un mille. — Брюс достал банкноту в тысячу франков. — Вот проиграю — и пойдем.
— Спешки нет, — успокоил Раффи, выкладывая три карты рубашкой вверх. — У нас целый день. Славный христианский монарх где-то здесь. Отгадайте где — и mille ваша.
— В середине, — прошептал стоящий за спиной Брюса солдат. — Вон он.
— Не обращайте внимания на этого безумного араба. Он с утра уже пять тысяч проиграл, — заметил сержант-майор.
Брюс перевернул правую карту.
— Не повезло, — позлорадствовал Раффи. — Вам досталась дама червей — дама сердца. — Он взял банкноту и засунул ее в нагрудный карман. — Она уж постарается вас провести, эта сладколицая сучка. — Улыбаясь, он перевернул среднюю карту — валета пик с хитрыми глазами и изящно подкрученными усиками. — Вот, спала с валетом прямо под носом у короля. — Он перевернул третью карту. — А сонный старикан смотрит совсем не туда.
При виде карт Брюса замутило. Все сошлось; только дама его сердца не обладала таким невинным взглядом, а «валет» носил бороду и водил красный «ягуар».
— Все, хватит, Раффи, — резко сказал Брюс. — Возьми десяток солдат и пойдем со мной.
— Куда?
— На склад, раздобыть кое-какое снаряжение.
Раффи засунул колоду в карман и стал отбирать рядовых. Потом обратился к Брюсу:
— Не мешало бы взять топлива, как считаете, босс?
Брюс помедлил с ответом. От дюжины сворованных в августе ящиков выпивки осталось всего два, а бутылка настоящего шотландского виски обладала такой большой покупательной способностью, что Брюс использовал спиртное только в исключительных обстоятельствах. Впрочем, сейчас ему стало ясно, что без взятки интенданту вероятность получить на складе необходимое снаряжение стремится к нулю.