Тени убийства
Шрифт:
— Говорим, — подтвердил Пирс. — Хотелось бы поговорить про Яна Оукли.
Ньюмен откинулся в кресле и фыркнул.
— Не удалось отвести вам глаза?
— Вы пытались? — переспросил инспектор.
Ньюмен покачал головой:
— Нет. И кстати, мы о нем говорим. Я стараюсь объяснить, зачем мне надо было встретиться с Яном Оукли. Я давно положил глаз на Форуэйз. Знал, что старые леди либо скоро умрут, либо решат переехать. В любом случае большой кусок земли выйдет на рынок, поэтому я стал разрабатывать планы. Думал — все думали, правда? — что других членов семьи не осталось. Сказать, что я удивился, услышав о каком-то кузене, приехавшем из-за границы, означало бы ничего не сказать. Взбесился до чертиков. Он мог затянуть дело. Я так долго ждал этой возможности, что никак не хотел упускать. И теперь не хочу. Не решился договариваться о встрече, звоня домой или послав по почте записку, чтоб старушки не знали, чего добиваюсь.
Ньюмен подметил сухо поджатые губы инспектора.
— Ну зачем их настораживать, правда?
— Дальше, — потребовал Пирс.
— Хорошо. Я выяснил, что он каждый вечер ужинает в «Перьях», только это тоже меня не устраивало. Слишком близко к дому, Долорес Форбс сестрам могла проболтаться. Фактически, зная Долорес, можно утверждать, что она обязательно донесла бы, если б увидела меня с ним за столиком. Поэтому я подъехал как-то вечером и дождался его на стоянке, окликнул, представился, договорился свидеться назавтра в «Джордже». Это было в четверг. В пятницу он пришел к ланчу, как было условлено. Я за него заплатил. — Ньюмен сухо усмехнулся. — Раскусил с первого взгляда! Он из тех, кто никогда не платит из собственного кармана. Я заплатил за еду и за пиво. Он даже не предложил угостить меня пинтой.
— С какой стати? — вставил Пирс. — Вы его пригласили.
— Правильно. Но он не транжира. Мошенник — поспорю на последнее пенни. Я рассказал о своем интересе к Форуэйзу, поинтересовался его намерениями. Уверен, у него были в запасе какие-то планы. Он приехал к старушкам не для демонстрации семейной солидарности. Его интересовали деньги. Он сообщил мне о завещании, составленном много лет назад его прадедом, согласно которому ему причитается половинная доля в усадьбе. Объявил, что представит его английскому суду. Тогда продажа будет отсрочена. Однако, если я готов заплатить надлежащую сумму, возражать не будет. Забудет о завещании. Пусть Форуэйз продается.
Пирс презрительно хмыкнул.
Ньюмен согласно кивнул:
— Совершенно верно. Я не вчера родился. Если бы завещание действительно было, и ему действительно причиталась половина, он не пытался бы заключить со мной сделку. А если завещание действительно существует, нельзя верить, что он выполнит условия соглашения. Но я быстро пришел к заключению, что либо завещания нет, либо британский суд его не признает. Так ему и сказал. Он не стал спорить. Понял, что я разгадал его планы, и больше не стал тратить время. Завел другую песню, выступил с новой идеей. Это меня окончательно убедило, что он аферист.
Дадли Ньюмен пристально взглянул на Пирса.
— Наверняка вы и меня считаете ловкачом. Возможно, так оно и есть. Но между хитрецом и обманщиком большая разница. Оукли обманщик. Я честный человек. Не вру и не мошенничаю. Прежде всего преследую собственные интересы, но это не противозаконно.
Слушая застройщика с нараставшим недовольством, хотя и понимая, что тот прав, Пирс спросил:
— Хорошо, о чем вы с ним в конце концов договорились?
— Ни о чем. Он сказал, раз я так отношусь, обсуждать больше нечего. В любом случае он откажется от претензий, не потребует отсрочки продажи. Кузины наверняка обойдутся с ним справедливо. Имелось в виду, что ему удастся выманить у них долю вырученной суммы.
— И вы были готовы это допустить? Обманом заставить двух старых женщин расстаться с деньгами, которых им и так едва хватит? Даже при том, что его претензии, может быть, абсолютно необоснованны? Даже при том, что сами признали его мошенником? — возмутился Пирс. Нечего притворяться. Ньюмен знает, что он его позицию не одобряет. Знает, и его это ничуть не волнует. Ничего противозаконного, по его выражению.
— Я возражать не обязан, инспектор, — почти ласково ответил застройщик. — Не мое это дело. — И заерзал в жалобно скрипнувшем кресле. — В любом случае, когда мне стало известно, что сестер Оукли консультирует Джулиет Пейнтер, я понял, что она исправит любые мои упущения. В высшей степени проницательная деловая женщина. Наверняка обеспечит их интересы.
— Удобная позиция, — заметил Пирс. — Очищает совесть.
Ньюмен мог обидеться, но воспринял укор серьезно.
— Если б я слушался собственной совести, не сидел бы здесь, возглавляя успешное предприятие. С чуткой совестью надо в церкви служить или стать социальным работником. Или, может быть, полицейским? — с нехорошим умыслом добавил застройщик.
Пирс поднялся и коротко бросил:
— Спасибо, что уделили время.
— Всегда пожалуйста, инспектор. Рад помочь полиции.
Вернувшись в управление, Пирс неохотно направился к временному кабинету Минкина. Обнаружил суперинтендента в одиночестве, перебиравшего бумаги и боровшегося с неподатливым ящиком старого письменного стола. Дэйв с беспокойством задумался, где находится Хейес.
Ящик выскочил, ударил Минкина в колено. Тот выругался, потер ушибленное место, оставил свои занятия и переключился на Пирса:
— Привет, Дэйв. С докладом пришли? — Несмотря на боль и явное недовольство отведенным помещением, тон спокойный и даже веселый.
Поддельное дружелюбие не произвело впечатления. Фактически не понравилось. Пирс не подчиняется Минкину. Его к нему приставили, во многом против воли, и суперинтендент это знает. То, что он назвал его по имени, льда не разбило.
— Так точно, сэр, — сдержанно ответил Пирс.
На широкой физиономии Минкина не проявилось никакой реакции на подспудный отпор.
— Ну, давайте, — кивнул он на пустой стул.
Пирс уселся:
— Я поговорил кое с кем. С таксистом Кенни Джоссом, который в ту субботу возил сестер Оукли в город за покупками и обратно. Его показания в деле есть. И с местным застройщиком по фамилии Ньюмен.
— Как?! — вскричал Минкин, утратив всякое благодушие. — С Дадли Ньюменом?..
— Да… — Абсолютно неясно, откуда лондонец знает застройщика. — Джосс сообщил, что видел, как он разговаривал с Яном Оукли в городском пабе под названием «Джордж».
— Черт побери! — злобно выругался Минкин. — Почему меня не спросили, прежде чем идти к этому Ньюмену?
— Вас не было, — побагровел Дэйв. — И я не думал, что вам хочется затянуть следствие.
Минкин испепелил его взглядом:
— Никто следствие не затягивает. Просто Мики Хейес только что к нему отправился, и это означает, что он попадет в дурацкое положение, узнав, что вы недавно ушли.