Тени в янтаре
Шрифт:
С вызовом заглядываю ему в глаза, осознаю, что ванная меня исцеляет, залечивая мелкие раны быстро, опасные — медленнее, но боль превращается из острой в ноющую.
— Что ты хочешь сказать? Что ты такой неотразимый? — Он, как назло, ухмыляется, да так очаровательно, мои щеки тут же вспыхивают.
Упираюсь ему в грудь, пробуя отстраниться, он даже не воспринимает мои трепыхания. Ребра всё еще болят при каждом вздохе, тихо постанываю от боли, сил нет вообще.
— Кем ты работаешь? — Пользуясь моей абсолютной слабостью,
— Не твоё дело, — пробую встать на ноги, но никак не могу достать до дна, позорно утыкаюсь ему в плечо. — Я не потону. Уйди.
— Это мой дом, — строго напоминает мне он. — И приказы здесь отдаю я.
— Я не приказываю. Прошу. — Молчание. Интересуюсь, быстро заглядываю в его темно-синие глаза. Вспыхиваю. — Зачем ты это делаешь? Думаешь, соблазнишь меня, и я с радостью побегу тебе прислуживать?
Мар ухмыльнулся.
— Кто тебя соблазняет? — Потешается он.
— Пусти, — обижаюсь снова.
— Вот дурочка.
— Так отпусти дуру и уйди! — Возмущаюсь.
— Не хочу, — и правда чувствую себя мелким зверьком, которого он выхаживает.
Угораздило же меня свалиться с крыши!
— Теперь ты доволен? — Злюсь, пытаюсь наскрести силы, чтобы вырваться. — Ты победил. Празднуй.
Мар снова улыбается.
— А мы что? Сражались?
— Просто… перестань, — прошу, зажмурившись.
Мар делает глубокий вздох. От того, что он близко, меня касается его торс, я начинаю брыкаться. Мар нетерпеливо тянет меня к краю бассейна и будто вешает халат, цепляя руками за твердый пол.
— Держись давай, а то утонешь, — выполняю, а он выбирается из воды.
Он прыгнул в одежде, весь вымок, естественно. Наблюдаю за ним, сначала с опаской, но потом он начинает раздеваться, я смущенно отворачиваюсь, руки скользят, снова чуть не тону. Где там дно предательское? Хоть бы встать. Только кончиками пальцев нащупываю его наконец, ухожу под воду до самых глаз.
— Тонешь? — Спрашивает Мар, я только протестующе пускаю пузыри в ответ. — И чего ты, глупая, сопротивляешься? Знаешь, сколько девушек отдали бы всё ради того, чтобы барахтаться со мной в одном бассейне?
— Я не в их числе, — выныривая ненадолго, бурчу я.
Он ухмыляется, будто не сомневается, что я вру. Не дождешься.
— Итак, давай-ка подсчитаем, — заключает он, я возмущенно смотрю на него в непонимании. Опять он по пояс обнажен, наклоняется ко мне, присаживаясь на корточки. Мокрая одежда и обувь издают забавные булькающие звуки. — Я был тебе должен, но разузнал о твоем Афоне. Были в расчете. Теперь я спас тебе жизнь. Значит, теперь должна мне ты.
Мне уже полегчало, а еще силы взялись, откуда не возьмись, я как дернусь вверх, рукой зацепившись за его шею.
— Ты озверел?! — Должна звучать угрожающе, тогда чего он опять улыбается?
— Ты сейчас так похожа на русалку, — всё еще потешается он.
Выпускаю его шею, ныряю обратно, ухожу под воду, он опускает за мной руку, но я отталкиваюсь и плыву в другой конец бассейна. Раны затягиваются, но ребра всё равно придется лечить ближайшие дни.
Выныриваю в другом конце, он уже прошел это расстояние, остановился, смотрит. Будто я, и правда, русалка, которую он поймал и посадил в свой бассейн.
— Я ничего тебе не должна! — Огрызаюсь. — Я не просила узнавать про Афоня, это раз! И спасать меня тоже!
— Ничего не знаю, хлеб уже съеден, вино выпито. Незнание не освобождает от ответственности!
— Хорошо! Я победила честно. Ловкостью. Потому что знаю, как таких побеждать. Вот! Я рассказала! Теперь мы в расчете.
С гордым видом отвернулась, разыскивая лестницу, как отсюда выбраться. Но ее не было. Нервно поплескалась у бортика, собираясь с силами, а Мар внезапно наклонился, взвизгнула, когда он окунул руку в воду, перехватил меня за живот и вытащил, ставя на ноги.
Одной рукой вытащил меня! Откуда столько силы?
Позорно перебирала ногами, не зная, как встать, он всё это время держал меня. Ноги скользили, не слушались, устали. Еле-еле выровнялась, опять стою, прижатая к нему. Ну чего?
Наклоняется к моему уху.
— Не считается.
— Чего это? Ты этого хотел.
— Да. Но ты мне солгала.
— Чем докажешь? — Он улыбнулся, я нахмурилась. — Мы в расчете. Пусти.
— Опять упадешь.
— Нет.
— Ну, смотри.
Отпустил. Пошлепала к вещам, всё еще больно, но хотя бы чуточку полегче. Дохромала, подышала, с трудом наклонилась, рванула на себя вещи. Дрожала, как будто замерзла, но нет. Дело в его пронзительном взгляде. Обернулась.
— Переоденусь, если не возражаешь, — скривилась я с претензией.
— Вообще не возражаю, — улыбнулся он.
— Будешь смотреть? — Обвиняю.
— Ты же смотришь, — поиграл мышцами он.
— Перестань! — Зажмурилась. — Это ты сам! Уйди! Достал! Это чистой воды домогательство! Это…
Хлопнула дверь. Я резко обернулась, поискала взглядом Мара — ушел. Ну, чего я с ним веду себя, словно вообще ничего в жизни не умею? Я через столько прошла, столько пережила, опыта на две жизни хватит. А тут какой-то Мар и будто знает вообще всё. Он — весь тот мир, которого я никогда не видела.
Глупый Мар.
Переодеваюсь украдкой, быстро, не раздеваюсь совсем, на всякий случай. Заканчиваю, осматриваюсь. В дверь не пойду, хоть убейте. Надо бежать тихо. Не по крышам, конечно. Но надо.
Подхожу к окну, открываю его, всё еще наблюдаю за дверью, выбираюсь с трудом, болью, но перекидываю ноги на ту сторону — победа! Оборачиваюсь напоследок — Мар стоит в дверях и ухмыляется. Хоть бы оделся, извращенец!
— Помни: ты мне должна! — Бросает он мне вслед.
— Не дождешься! — Огрызаюсь и спрыгиваю вниз.