Тени войны

Оверчук Алексей

Дверь камеры снова отворилась и впустила прежних визитеров.

— Нехолосо! — с лукавой улыбкой погрозил мне пальцем первый верзила. — Нехолосо обманивать!

Следом за ними в камеру вошел профессор, господин Вяземский Григорий Алексеевич. И с ним еще вальяжный китаец.

— Тебя не били? — участливо спросил профессор.

Я был настолько шокирован, что ничего не ответил.

Второй верзила снова принялся гнуть свое:

— Ми его взяли у секретнага объекта. Он лезал на траве.

— Это с ним бывает, — укорил меня

улыбкой профессор. — Мальчик любит природу. Заблудился.

— Ми думали, он сьпиен! Ми не знали, что он гость уважаемого Чжань Зи Миня! — Первый верзила отвесил поклон в сторону вальяжного китайца, явившегося с профессором.

Тот что-то сказал на своем, на китайском. Верзилы угодливо прощебетали в ответ и снова отвесили поклон.

Тут я совсем запутался.

Григорий Алексеевич подхватил меня под руку и повел из камеры. Впереди шествовал вальяжный китаец. Позади семенили верзилы. Нас проводили до машины. На прощание полицейские взяли под козырек.

* * *

— Доставил ты нам хлопот, — сказал Вяземский, когда полицейский участок пропал за поворотом.

— Кому — вам?! — враждебно вякнул я.

— Всем нам, — на хорошем русском откликнулся с переднего сиденья вальяжный китаец. — Ты зря встретился с Натой Хайнер. Ты ее этим убил. А потом зря запаниковал. Надо было сразу к нам ехать.

— Василий?! — Я вперился глазами в вальяжного китайца.

— Нет, — сказал вальяжный. — Я Чжань Зи Минь, председатель самого выдающегося колхоза. Передовик производства.

— А-а… Ага… Я помню! Я понял! Ты — тот агент, которого забыли после распада Советского Союза. Но ты же вернулся в Москву! Разве не так?

— Так, — подтвердил Вяземский. — Но кто тебе сказал, что Василий бросил свою карьеру в китайской партии? Не-ет. Он оформил себе командировку. Официально Чжань Зи Минь уже несколько лет учится в Московском государственном институте управления. Если не знаешь, там готовят кадры для администрации президента России и правительства. Очень престижное место.

— Что вы сделали с Натой? — спросил я.

— Не мы, а ты, — мгновенно поправил Василий.

— Вы убили ее сестру, а…

— А ты убил Нату, — продолжил Вяземский.

— Я?!!

— Ну не я же! Или ты забыл про брошь?.. Эх, Леша! Мы узнали про маячок в брошке еще в Париже. Покуда ты валялся пьяный в стельку. Нам не составило труда догадаться, кто тебе передал жучка-паучка. Ну, мы и вставили в брошку еще одно ма-аленькое дополнение… Знаешь, что такое кураре?

Я знал. Понаслышке. Все-таки журналист… Но смолчал.

— Быстродействующий смертельный яд, — подсказал китайский «скрипач» Вася.

— Открываешь булавку — взводится механизм с иголочкой, — баюкающим тоном просвещал профессор. — Пристегиваешь брошку к одежде — срабатывает спуск. Секунда — и все! Ну, ты сам был свидетелем. Да нет! Что я говорю?! Почему свидетелем?! Исполнителем!

— Значит… Вы с самого начала знали,

что Рита мертва, что у нее есть сестра. Но мне не говорили об этом. Ната тоже мне ничего не сказала. Не знала, доверять мне или нет. Потом вы преследовали ее. Узнали все, что вам нужно, и с моей помощью убили ее. Вы с самого начала знали, что я с ней встречусь!

— А он делает успехи! — похвалил меня профессору племянничек.

Спасибо за комплимент, сволочь!

— Сколько можно тебе повторять, Леша, — удрученно вздохнул профессор, — я сделал себе карьеру на поведенческой психологии человека. Я могу просчитать все твои желания и действия на много шагов вперед.

Машина остановилась возле дома, где ликвидаторы снимали квартиру. Вася пошел к дверям.

— Собирай вещи. Мы уезжаем отсюда. — Профессор поймал меня за лацкан куртки, когда я уже почти вылез из автомобиля. — И не советую никуда бежать. Не забывай, что ты под подозрением у французской полиции. А также у китайской. Тело Наты, должно быть, уже нашли. Ты последний, кто видел ее. На твое счастье, все европейцы для китайцев на одно лицо. Пока они составят более или менее похожий фоторобот, мы уже должны быть далеко отсюда.

Я шагнул на тротуар. Вяземский выставил ногу на асфальт. И в этот момент к нам бросились люди, европеоиды.

На китайца Васю, стоящего у дверей, они не обратили внимания. Попросту не узнали. А вот мое лицо, надо думать, хорошо им запомнилось.

— Стоять!!!

В руках у нападавших появились пистолеты. Вяземский схватил меня за лацкан куртки и так швырнул в сторону, по круговой, что я залетел за багажник автомобиля. Уже в полете я увидел, как несколько пуль ударили профессора в грудь и швырнули его вглубь машины.

На четвереньках я засеменил в обход машины. Хотя и чувствовал, что никак не успею. Слишком маленькая преграда — эта машина. Слишком долго ее обходить на четвереньках. Я повернулся лицом к преследователям, чтобы не быть застреленным в спину. Мне показалось это позорным.

В ту же секунду профессор и «скрипач» открыли ураганный огонь сзади. Профессор — через заднее стекло автомобиля, Василий — от дверей, с двух рук.

Профессор? Профессор?! Он же… Ах, ну да, разумеется. Бронежилет, бронежилет и бронежилет.

Европеоидов подкосило и бросило на асфальт. Если не всмятку, то вкрутую однозначно. Вот они как раз оказались без бронежилетов.

— В машину! — крикнул мне Вяземский. Я юркнул.

«Скрипач-китаец» Вася гигантскими прыжками настиг нас и прыгнул внутрь.

— Поехали!

Гм! Он сказал: «Поехали!» И махнул рукой. Поехали. Быстро, как только можно. И все-таки еще быстрей.

— Кто это был? — спросил я, потирая расшибленные об асфальт руки.

— Видимо, из той же команды, что стерегли Риддела в «Мулен Руже»… — Впервые, пожалуй, у профессора прорезалось недоумение в тоне. — Прикрытие Наты. Странная история… Странно, странно.