Тени войны

Орлов Алекс

Ирри, не говоря ни слова, взмахнул железной спицей и сделал резкий выпад вперед, надеясь угодить в брюхо бородатому. Точно на учениях в Школе, Морис вышиб ногой оружие и ребром ладони тяжело ударил благородного Ирри в переносицу. Кровь брызнула фонтаном, дико воя, несчастный упал в траву.

Находившийся в пяти шагах от них пращник стал яростно раскручивать свое оружие. Морис рванулся вперед, желая помешать ему, но было уже поздно.

Снаряд ударил Мориса в плечо. Он завертелся волчком и свалился на землю. Боль была невыносимой, Морис застонал. Подоспевший пращник для верности ударил лежащего тяжелым ремнем по голове. Стон оборвался, и тогда солдаты двинулись на девушку.

Анупа отражала нападения яростно, как волчица. Солдат, атаковавший первым, уже валялся на земле и пускал кровавые пузыри разорванным ртом. Один из всадников на полном скаку направил буйвола на Анупу. Девушка вывернулась из-под самых рогов, но воин дотянулся пятерней до ее длинных волос. От страшного рывка девушка пролетела несколько метров и тяжело упала на жесткую землю. Она еще пыталась приподняться, когда солдаты, спешно подбежав к ней, завернули ей за спину руки и стянули грубой веревкой. Затем, весело галдя, они притащили и бросили рядом с ней уже связанного по рукам и ногам Мориса.

— Давай иглу, Кривой! — сказал рослый солдат.

Тот, кого он назвал Кривым, вытянул из-за пояса свою спицу и, неглубоко воткнув ее в грунт, взялся за основание. Руки солдат быстро перебирали по спице, но последним оказался волосатый кулак Гиго, мускулистого громилы с мозгами и привычками буйвола.

— Мне всегда везет на твоей игле, Кривой! Так и быть, с меня выпивка!

Гиго подошел к связанной пленнице и, опустившись возле нее на колени, заглянул в глаза.

— Ну что, никак не дождешься? — осклабился он. — Сейчас-сейчас…

— Начинай, Гиго! Не томи, ты здесь не один! — волновалась очередь.

— Га-а! — взревел Гиго-буйвол и сорвал со своей жертвы все, чем она была прикрыта. — Кривой, Тере! Растяните ей ноги! Еще… Еще… Вот так… А-а-а… Хорошо… — И насильник навалился на Анупу всей своей тушей.

— Ну Гиго! Ну дает, а?! Силен!

— А что же она не орет, Гиго?! Поддай, а то опозоришься, еще не было случая, чтобы под тобой баба не орала…

Спустя полчаса, тяжело дыша, Гиго поднялся.

— Все… Больше не могу… Или у нее язык отнялся, или она бревно.

И его место занял другой…

Морис застонал и открыл глаза. Голова была тяжелой, будто ее набили песком. Стянутые веревкой руки затекли. А эти звуки… как будто работают большие мехи. Морис повернул голову… Вот он, источник звуков. В двух шагах.

Солдат тяжело и с хрипом дышал. Пот градом катился по его лицу и, собираясь на подбородке в большую мутную каплю, падал Анупе на грудь. Девушка же, казалось, не присутствовала при этом надругательстве над ней и не замечала, как меняются ее мучители. Она немигающим взглядом смотрела на далекие вершины меловых гор.

— А-а-а-а! Мерзавцы! Я вас всех перережу! — Морис, извиваясь, как червь, подполз к потеющему молодцу и что есть сил ударил головой в эту противную, омерзительную рожу. Насильник слетел с Анупы и, воя, покатился по земле, закрыв лицо руками.

Подоспевшие тотчас солдаты принялись бить Мориса ногами, стараясь попасть по лицу или в пах, и сознание вновь покинуло его…

— Благородный Ирри! — обратился к принцу очередной запыхавшийся солдат. — Боюсь, нас слишком мало, чтобы она от этого умерла. Но у меня есть идея. Вы начинайте, а я чуть погодя подколю ее спицей! А?! Думаю, будет что надо. Что вы на это скажете?

— Эта идея мне нравится! — прогнусавил Ирри. — Черт возьми, Лело, у тебя варит голова!

И он поощрительно похлопал слугу по спине, после чего занял свое место, а Лело стал в изголовье со спицей в руке.

— Да-вай! — выдохнул наконец энергично работающий Ирри. Лело занес руку, целясь жертве в горло.

— Ирри, нарвад! Ахха едет!

Лело тут же выронил иглу, а императорское чадо быстро вскочило на ноги и, спеша и путаясь, еле успело надеть штаны. Ирри только внешне хорохорился, а на самом деле жутко боялся дяди. Боялся и люто ненавидел его.

На полном скаку Ахха по-молодецки круто осадил своего буйвола — даже комья земли полетели из-под копыт. Лицо нарвада было перекошено от гнева. Взгляд испепелял провинившихся.

— Что, благородный Ирри, получаешь удовольствие за счет старого Аххи? Желаешь дураком меня представить перед императором?! Дескать, были два пленника, да и те сдохли! Вот тебе, мерзавец! — С этими словами старик вытянул нерадивого племянника плетью поперек спины.

— Ай! Ты выжил из ума, плешивый старикашка! Бить меня — наследника божественного Тро! Поплатишься головой! — перешел на визг Ирри.

— Пошел вон, щенок! — отрезал Ахха.

— Ну… ну… — Так и не найдя слов, побитый племянник, поджав хвост, побежал к своему буйволу, которого уже поймал предупредительный Лело.

По распоряжению Моххада подогнали арбу и осторожно положили на нее пленников. Затем рабы сняли с них веревки и промыли раны, но они все еще пребывали в беспамятстве.

Тогда рабы уступили место очень худому старику, который служил при войске лекарем. Он обработал ссадины и раны, залепил их целебными листьями шелковистого лопуха и накрыл обоих пленников с головой большим куском плотной материи. Затем извлек из кожаной потертой сумки прозрачный, зеленого стекла флакончик, придирчиво посмотрел его на свет, встряхнул и снова поднес к глазам. Удовлетворившись увиденным, он вытащил из горлышка пробку и сунул пузырек под холстину.

Закончив свое дело, лекарь пошел прочь, вытерев руки о край одежды. Теперь измученные пленники проспят много часов подряд.

Возница тронул вожжи, и арба, поскрипывая, покатила в лагерь.

25

Джон Бидли, майор Национальной службы безопасности, был срочно вызван к своему шефу — генералу Абрахаму Готти в связи с событиями, развернувшимися вокруг экспедиции к системе Бонакус.

Четвертый отдел, в котором служил майор Бидли, занимался внутренней безопасностью военных структур, а также защитой Сообщества и его транспортных путей от террористов и разного рода пиратских шаек. В последние годы после военных действий на Араксе Желтом и Апулее, после долгой войны с Союзом свободных фермеров появились различные группировки и политические партии, ради достижения своих целей вставшие на путь грабежа и террора.