Тени забытых земель
Шрифт:
— А ведь и верно, на тех островах птичьих голос не было слышно… — после недолгого молчания подал голос дядюшка.
— Брат Титус, ты это ты к чему сказал? — не понял брат Белтус.
— А разве непонятно? Я, конечно, не так хорошо разбираюсь в привычках и пристрастиях нагов, как брат Якуб (пусть его душа окажется на Светлых Небесах!), но насколько мне помнится, как птицы, так и их яйца являются одним из самых изысканных и любимых блюд нагов. На мой взгляд, именно потому-то на островах, где обитают наги, и нет птиц — похоже, змеелюди подчистую выгребали все яйца из птичьих гнезд, да и самих птиц отлавливали без счета, и те перестали летать на места обитания нагов. То же история и с берегом Запретных земель — наги постоянно патрулируют вдоль прибрежной полосы, заходят вглубь территории, а большинство здешних птиц строят себе гнезда на траве или в кустах, и вряд ли хоть какая-то птица может чувствовать себя там в безопасности. Зато сейчас мы слышим птичьи голоса…
— То есть вы считаете, что мы отошли от берега на достаточно большое расстояние, раз здесь появились птицы? И наги по лесам ползают не так часто?
— Мне бы хотелось на это надеяться… — вздохнул брат Титус.
— Вы забыли про струфиона… — подала голос Абигейл. — Это тоже птица, и кладки яиц у него просто огромные. Почему бы нагам не наведываться почаще на песчаную полосу, где находятся гнезда этих птиц? Обед у них в том месте мог быть просто роскошным!
— Ну, во-первых, та милая птичка охраняла гнезда на довольно значительном расстоянии от берега… — пожал плечами брат Титус. — К тому же струфион — это вам не маленькая безобидная пичужка, и при любой попытке нападения может такой отпор, что даже наги вряд ли рискнут связываться. Вы помните скорость струфиона, или силу его ударов? Мне кажется, что в схватке силы нага и струфиона будут равны, злости и ярости хватает у обоих, а раз такое дело, то сообразительному змеечеловеку с безмозглой птицей лучше не связываться — итог может оказаться непредсказуемым. Не исключено, что выйдет себе дороже…
Конечно, сразу же после обеда следовало бы идти дальше, только вот дядюшка попросил братьев Титуса и Белтуса приготовить в дорогу еще несколько хороших ломтей мяса. Все же тушка поросенка, хотя и небольшая, но весит немало, и потому тащить ее с собой целиком не имело смысла. К тому же лучше брать в дорогу уже готовое мясо, чтоб вечером лишний раз не разжигать костер — неизвестно, какие существа могут подойти на свет огня.
Пока повара занимались своим делом, дядюшка сменил на посту Андреаса — мол, сейчас я подежурю до того времени, пока не будет готово мясо в дорогу. Впрочем, монахи особо и не заморачивались с готовкой: немного прожарили с двух сторон — и ладно! Затем брат Белтус срубил несколько листьев из тех, что пошире, и завернул в них горячие куски мяса. Все верно — пять кусков, по числу беглецов, пусть каждый что-то несет в руках. Конечно, хорошо бы иметь хотя б один заплечный мешок вроде того, который беглецы отыскали в овраге, но чего нет, того нет.
Так, все, вроде можно идти, и люди уже начали, было, подниматься по склонам оврага, но внезапно дядюшка подал сигнал тревоги. Беглецы опустились на землю и все вопросительно смотрели на дядюшку, который выглядел весьма ошарашенным. Неужели рядом наги?
Несколько мгновений дядя Эдвард не шевелился, можно сказать, замер в одной позе, но затем повернулся к брату Титусу, и жестом показал ему — мол, посмотри, что там такое… Молодого послушника не пришлось просить дважды, и он неслышно подполз к дядюшке, и тоже чуть отодвинул в сторону широкий зеленый лист. Какое-то время брат Титус всматривался в то, что происходит снаружи, а затем он махнул рукой оставшимся — посмотрите, мол, и вы на то непонятное создание, что находится неподалеку, только сделайте это тихо и незаметно!
Люди бесшумно подобрались к краю оврага, и со всеми предосторожностями стали глядеть в ту сторону, куда были устремлены взоры дядюшки и брата Титуса. Наверное, Андреас неосознанно искал взглядом нага, но ничего подобного видно не было: все тот же дневной лес, залитый солнцем, и нигде нет ни малейшего движения. Впрочем, какой-то темный холмик шевельнулся у дальних деревьев… Или это не холмик? Точно, не холмик — тот, во всяком случае, не движется.
В следующее мгновение Абигейл испугано прижалась к его плечу, и Андреас, не отрывая взгляд от того темного пятна, сам невольно прижал девушку к себе. Там было чего испугаться: перед людьми находилось непонятное существо, сплошь покрытое жесткой черной щетиной. Вначале Андреасу показалось, что перед ними появился очередной дикий кабан, которых, судя по всему, в этих местах хватает, но хорошенько рассмотрев это непонятное создание, уже не знал, что и думать.
Прежде всего, существо было ростом с годовалого теленка, и встретиться в лесу с такой громадиной неприятно уже само по себе, но тут была иная причина для удивления. Дело в том, что у этого непонятного создания было две головы: одна там, где ей и положено находиться, а вот вторая располагалась на противоположной части тела, где у животных обычно бывает хвост. Обе эти головы были угольно-черного цвета, и каждая из них то и дело недовольно похрюкивала, а уж клыки из каждой пасти торчали такие острые и длинные, что на них было жутковато смотреть даже на расстоянии. Не менее страшно выглядели и ярко-красные глаза существа, которые горели, словно угли, и выглядели завораживающе-страшно. Кроме того, было заметно, что лапы зверя просто-таки выворачивали из земли мох и мелкие камни. Без долгих пояснений всем было понятно и то, что попадаться на глаза этому существу не стоит — враз разорвет на куски. А еще никто из людей не мог оторвать взгляд от этого странного создания, хотя понимал, что делать этого не стоит: непонятно отчего каждый чувствовал волну настоящего ужаса и паники, а еще собственную незначительность в этом огромном мире…
— Кто это? — не сказал, а прошептал брат Белтус.
— Это называют бинфэн… — брат Титус отвечал так же негромко. — Страшное чудовище, которое стремится убить каждого, кто окажется на его пути — иного от него ждать не стоит. Впрочем, бинфэн убивает едва ли не всех, кого видит, и кто не может от него убежать, а их тела потом сжирает.
— Но у него же две головы! — Андреас все еще с трудом верил собственным глазам.
— Верно, две… — согласился брат Титус. — Причем обе умные, хитрые и сообразительные, неплохо ладят меж собой. А еще каждый из вас наверняка ощущает некую волну голода, злости и бешенства, что постоянно идут от этого зверя. Это что-то вроде негатива, который он со всей силой обрушивает на своих возможных жертв. Бинфэна однозначно называют чудовищем, и есть за что. Убить этого зверя очень сложно — та черная щетина, что сплошь покрывает его тело, настолько прочная, что от нее отскакивают стрелы. Я был уверен, что бинфэнов больше не осталось на свете, да и преподаватели нам говорили примерно то же самое… Как выясняется, вымерли далеко не все. Нет, я, разумеется, понимаю, что на свете есть и двухголовая ящерица — амфисбена, и там тоже нет ничего хорошего. Однако с той довольно опасной ящерицей существуют способы борьбы, и они описаны довольно подробно, но увидеть здесь бинфэна…
— А он не к нам направляется? — испугано прошептала Абигейл.
— Вот этого точно никак бы не хотелось!.. — в искренности слов брата Титуса можно было не сомневаться.
Как это ни неприятно звучит, но бинфэн, кажется, и верно, направлялся к людям, вернее, к тому оврагу, где прятались беглецы. Несколько раз чудище останавливалось, нюхало воздух, и вновь, то и дело вырывая из земли жесткий мох, трусило к людям.
— Чтоб его!.. — едва ли не простонал брат Титус. — У бинфэнов прекрасное обоняние, и этот зверь сейчас идет к нам на запах мяса. А может, бинфэн уже знает: где есть жареное мясо, там имеется и живая плоть, а ест это чудище немало.
— Убежать от него, как я понимаю, у нас тоже не получится? — мрачно поинтересовался дядюшка.
— Увы. В скорости и выносливости бинфэн не только не уступает диким кабанам, но и значительно превосходит их, а что касается силы и ярости… Ну, об этом можно даже не упоминать.
— Понятно… — дядюшка, не отрываясь, смотрел на приближающуюся к ним черную громадину. — Значит, в тело из-за щетины бить не стоит. Остаются морда и ноги… Вернее, морды.
— Граф, позвольте мне… — брат Белтус повернулся к дяде Эдварду. — Вы сказали — ноги… У нас в армии был один парень, он меня кое-чему научил… Это я сейчас и попробую сделать.