Тени забытых земель
Шрифт:
— Думаете, здесь замешана городская стража?
— Я пока что обожду с выводами, лучше попытаюсь логически рассудить, где мы прокололись… — дядя Эдвард на секунду призадумался. — Так, надо попытаться вспомнить тот день, и постараться понять, где именно могла произойти подмена (хоть убейте меня, но мне что-то плохо верится в то, что в инквизиции завелись стяжатели!), а заодно и поставить себя на место того, кто хочет организовать похищение осужденного на казнь. Значит, так: этих двоих вывезли на двух тележках из тюремных ворот, вернее, из ворот инквизиции, причем на первой из тележек был так называемый братец, на второй — сестрица. Потом был проезд по улицам города, площадь Небес, костер…
— И?..
— Откидываем костер, площадь Небес — в этих местах было слишком много людей, стражников и любопытных глаз, вот потому-то подмена абсолютно исключена. Тюремные ворота и площадь перед тюрьмой тоже сбросим со счетов: во-первых, заключенных доставляли туда прямо из камер, и тюремщики их знали в лицо, а во-вторых, возле каждой из телег, когда они отъехали от ворот, находилось по инквизитору, к тому же конные и пешие стражники, возницы, зеваки… Тоже ничего не сделаешь. Что же у нас остается, дорога? Нет, и тут бесполезно пытаться сделать хоть что-то: от ворот инквизиции до площади Небес надо проехать всего четыре улицы, а в дни казни там всегда полно зевак: они, мало того, что любопытствующие стоят вдоль дороги, так потом еще и толпой идут вслед за телегами с осужденными, замечая у их каждое движение или поворот головы. Дело в том, что сожжение на костре — дело нечастое, и потому всем интересно посмотреть на тех еретиков, кто своими грехами заслужил подобное наказание. К тому же осужденных перед отправкой на казнь привязывают веревкой к столбам, установленным на этих повозках, а те веревки вяжут мастера, их так быстро не распутаешь… В общем, вариант с дорогой, похоже, тоже можно смело откидывать, это дело бесперспективное. Неужто я ошибся, и впрямь надо копаться среди тех, кто несет службу в застенках инквизиции? В это трудно поверить, но, похоже, придется…
— Уж не хотите ли вы сказать, что предал кто-то из священной инквизиции? — все еще никак не мог успокоиться брат Белтус. — Что бы вы сейчас не говорили, какие бы предположения не строили, но я очень в этом сомневаюсь! Подобного поступка от этих святош я, во всяком случае, никак не ожидаю! Всегда считал, что хотя среди них есть немало фанатиков, но зато предателей нет… Оказывается, паршивая овца может оказаться и в стаде пастырей.
— Ваше сиятельство, помните, вы тогда приказали, чтоб проследили за тем, как осужденных везут к месту казни? — внезапно заговорил Ланьеж.
— Да, помню, мне сказали, что все прошло гладко и без эксцессов. А в чем дело?
— Следил-то, как вы помните, не я, а Берньеж. Этот парень, хоть и несколько недотепистый, но зато очень внимательный. Мне сейчас на ум пришло, что он, докладывая мне о результатах наблюдений, сказал, что та девка всю дорогу висела на веревках, словно мешок с песком, не шевелясь. Даже свое разбитое лицо не поднимала…
— А почему ты мне раньше об этом ничего не сказал? — дядюшка повернулся к Ланьежу.
— Не сказал, что висела на веревках? А что в этом такого странного? Да частенько не только у женщин, осужденных на смерть, но и у крепких мужиков, когда их везут к месту казни, ноги подкашиваются, а некоторые даже в обморок падают. Обычное дело…
— Ну, конечно же! — дядюшка себя только что по лбу ладонью не хлопнул. — Все просто до невозможности, и, кроме как в самой тюрьме, совершить подмену было негде! Утром, когда я видел Нарлу, лицо у нее было чистое, без синяков и кровоподтеков, а через пару часов оказалось разбито… Разумеется, ей мог с полным на то основанием врезать кто-то из охранников, но, насколько мне известно, в инквизиции крайне негативно относятся к тому, что у отправляющихся на казнь могут быть столь заметные раны на лице, или же бросающиеся в глаза следы крови. А у этой девицы рассмотреть лицо было практически невозможно… Похоже, и верно — подмена произошла в застенке. И к столбу на телеге покрепче привязали ту женщину, что протащили вместо Нарлы: ведь незнакомка к тому времени, по сути, уже находилась при смерти от того особого снадобья, которое ей дали, и потому было крайне необходимо, чтоб она продержалась какое-то время в дороге, и чтоб непосвященные не поняли, в чем дело! Да, кто-то здорово рисковал, идя на подобное!
— Вы что, предлагаете сунуться в инквизицию с заявлением о том, будто некто из ее служителей предал? — брат Белтус махнул рукой. — Не советую даже думать об этом. Без достаточных на то оснований ничего подобного делать ни в коем случае не стоит. Чревато.
— Вот-вот, так они вам бы и поверили… — поморщился брат Якуб — Кто же любит выносить сор из избы?
— Ну, сор сору рознь… — нахмурился Андреас. — И потом, сложно даже представить, сколько тюремщикам-инквизиторам надо заплатить за то, чтоб они устроили побег осужденному на смерть. Сумма должна быть такая, что вряд ли потянет даже родственник короля. Лично у меня в голове подобное никак не укладывается.
— Как это ни цинично звучит, но каждому есть своя цена… — дядя Эдвард встал с земляного пола, на котором сидели люди, и немного прошелся — Ох, добраться бы мне до дома! А уж там-то я б во всем разобрался, выяснил бы, кто дежурил в тот день, кто в тюрьму приходил… Впрочем, в этом случае инквизиция и сама бы рыла землю рогом: предатель в ее рядах — это дело неслыханное! Ох, представляю себе лицо кардинала Ринга — главы Святой инквизиции нашей страны: он искренне уверен в том, что все его служители кристально чисты и духовно непорочны… Ладно, с этим худо-бедно, но разобрались. Сейчас меня куда больше интересует ответ на вопрос относительно Нарлы, вернее, каким образом эта змеюка (я имею в виду Нарлу) сюда приползла? До сегодняшнего дня я находился почти в полной уверенности, что в Запретные земли проникнуть невозможно, вернее, в них есть всего лишь один путь — через монастырь Святого Кармиана.
— Почти?
— Конечно! Все же какая-то доля сомнений у меня оставалась, а иначе, откуда здесь появляется вар, а в миру то и дело всплывают старинные артефакты, которым нечего делать в наше время?! Конечно, можно предположить, будто некто умудрился найти старую ухоронку, в которой находилось несколько древних артефактов, и этот самый некто продал их знающим людям. Только вот, если судить по количеству всплывающих артефактов, подобных древностей в той предполагаемой ухоронке должно быть видимо-невидимо, а подобное представить действительно невозможно. Значит, следует признать очевидное: увы, но какой-то выход из Запретных земель, и верно, существует!
— Не вы один склоняетесь к этой мысли… — вздохнул брат Белтус. — Тем более что в словах того старого нага были какие-то слова про переход, или что-то вроде того.
— Учтите, что я перевел слова того нага весьма приблизительно и неточно! — полез с уточнениями брат Якуб. — Там, если мне не изменяет память, было сказано то ли о жертве для перехода, то ли о заклании для тоннеля…Жертва, заклание… А вдруг они именно для этого и отлавливают старателей? Вообще-то это вполне логично. Между прочим, в некоторых заклинаниях черной магии жертвоприношение является необходимой составляющей частью творимых заклинаний!
— Ну, если говорить насчет отлавливания или похищения старателей, то это еще не доказано… — забурчал брат Белтус. — Во всяком случае, можно только предполагать, что наги причастны к их пропаже людей. Не хочется думать о самом плохом, потому как если наги, и верно, занимаются жертвоприношением, то, значит, они ставят себя над законом и правилами Богов, и в этом случае с нашей стороны допустимы любые действия.
— Переход в Запретные земли, или из них… Кстати, молодой человек… — дядюшка обратился к брату Титусу, который до этого времени не произнес ни слова. — Вы-то что думаете по этому поводу?