Тени. Разум
Шрифт:
Дома он постарался собраться с мыслями и успокоиться. Намерения были самые невинные: просто пошататься вокруг парикмахерской, почитать объявления на столбах рядом, убедиться, что нет ничего необычного, и уйти. Ничего не взламывать.
«Утолю любопытство и спокойно удалюсь обратно в свою скучную жизнь», – подумал Женя и достал болторез.
Ночью температура упала. Женя как мог закутался в старую куртку, которая когда-то давно была на вооружении французской армии, после чего лет двадцать лежала в холодных и влажных складах, пока Женя не купил ее на Уделке*. Он почти никогда не покупал одежду в секондах, сколько
Распугав своим решительным видом всех встретившихся на пути гопников и одиноких собачников, Женя минут за двадцать дошел до «Криворучки». Парикмахерская, как обычно в спальных районах, находилась на первом этаже многоэтажки. Вход был с улицы, но особой оживленностью она не отличалась, и, словно насмехаясь над изначальным планом, ближайший фонарь не горел.
Грубую железную дверь «Криворучки» запирал навесной замок. Небольшой и аккуратный, на контрасте он казался декоративным. И все же Женя провозился с отмычками добрых двадцать минут и не смог его открыть. Тихо пробубнив под нос несколько отборных матов из семейной коллекции, Женя бросил попытки быть элегантным и перерезал металлическую дугу болторезом.
Вторая дверь – стеклянная, с написанными на ней часами работы – оказалась незаперта, видно, тот, кто уходил последним, не закрыл ее до конца, и автоматический замок не сработал. Женя инстинктивно натянул на ладонь рукав толстовки, чтобы не касаться ничего пальцами, и аккуратно толкнул ее. Старые петли скрипнули, и Жене в затылок подул ветерок – темное помещение словно глубоко вздохнуло.
Внутри стоял едкий запах аммиачного красителя.
«Наверное, где-то пролили краску и не убрали, – подумал Женя и натянул на нос шарф. – Все окна закрыты, вот ничего и не выветрилось… Либо кто-то сюда заходил недавно».
Женя испытывал ни с чем не сравнимый драйв. И хотя в «Криворучке» было жутковато, восторг пьянил его. Женя представил, как через окно забираются бомжи и под покровом ночи начинают мешать краски для пепельного блонда. Фантазия была готова продолжать бежать и бежать, но Женя потряс головой, будто в уши попала вода, и выкинул навязчивые образы.
«Я подумаю об этом завтра».
Сердце колотилось от предвкушения чего-то интересного, уходить в мир воображения не было никакого желания, все, что хотелось – это быть здесь и сейчас.
Если не считать свежей вони, помещение выглядело давно заброшенным. И бросили его в беспорядке. Женя поводил фонариком: на стойке рецепции стояла поросшая плесенью кружка, на полу валялся мусор, волосы и тетрадные листы. Будто уже после закрытия здесь кто-то хозяйничал.
Где-то рядом забурчала труба – Женя подпрыгнул от страха и выронил фонарик.
– Черт-черт-черт! – вскрикнул он.
Поняв, что это просто кто-то смыл этажом выше, он выдохнул, хотя руки еще тряслись.
«Женек Львиное Сердце…»
Фонарик начал мигать, но после нескольких несильных ударов об коленку снова заработал нормально. Женя зацепился взглядом за грязную бумажку на полу и пригляделся – разбросанные листы были из книги отзывов и предложений.
«Кому потребовалось так ее дербанить?»
Женя зашел за стойку рецепции, где был старый письменный стол. Он покопался в ящиках в надежде отыскать остатки, но, видно, книга отзывов где-то валялась на полу или ее вообще унесли. От нечего делать Женя заглянул в журнал записи. Вели его спустя рукава и не особо берегли – страницы были в следах от кофе и жира.
«Кто-то обедал прямо на рабочем месте».
Женя рассматривал неаккуратные записи, водя вдоль строчек фонариком.
Промелькнув в нескольких сантиметрах от лица, прямо перед ним что-то шмякнулось. В панике Женя в один прыжок оказался у двери, но ощутив близость выхода, чуть успокоился. Отдышавшись, он вернулся к столу. На нем лежала огромная дохлая крыса, таких здоровых он видел только однажды в районе Сенной. Женя посветил на потолок: под ним шли трубы коммуникаций. Самая большая, труба вентиляции, имела дырку прямо над столом, и из нее торчала еще одна мертвая крыса. И, скорее всего, она была там не единственной.
Женя взял швабру и надавил на трубу. Место разрыва увеличилось и извергло еще несколько крыс. Часть из них упала, и Женя только чудом увернулся, а две остались висеть, запутавшись в комке из длинных человеческих волос.
– Ахренеть… – вырвалось у Жени.
Женя водил по потолку лучом фонарика, пытаясь сообразить, как так вышло, и застыл, изменившись в лице – вода по трубе уже не бежала, а он все еще слышал посторонний звук. Реальность колыхнулась, словно занавеска. Голова пошла кругом.
Из-под стола, где находились его ноги, доносилось слабое чавканье. Женя громко сглотнул, удобнее перехватил фонарик и медленно отошел. Осторожно, пытаясь не создавать лишних колебаний воздуха, Женя присел и посветил на источник шума. Несмотря на то, что все было в пределах пары метров, он ничего не мог разглядеть, его словно ослепили встречными фарами, и часть картинки пропадала.
Очень невовремя накатила слабость и головокружение. Женя задыхался от запаха аммиака и терял сознание. Он оперся на руку, но все же рухнул на пол. На него словно налегли тени, окутали в кокон черноты, подавив страх вместе с доступом кислорода.
Под столом сидело что-то волосатое размером с небольшую собаку и ело большую тетрадь.
«Книга отзывов и предложений…»
Женя почти отрубился, но его дернули за штанину. Сквозь окутавшие тени он разглядел у ног нечто похожее на кота с человеческим лицом. Оно хищно улыбнулось, оскалив огромные и острые зубы.
В кровь вырвался адреналин, и Женя с небывалой скоростью, отталкиваясь от пола всем телом как змея, вылетел из «Криворучки» и кубарем скатился со ступенек.
Свежий воздух обжег легкие. Женю вырвало, и рвота, казалось, имела запах ацетона. Голова кружилась, но зрение вернулось, хотя, зажмурившись, Женя еще видел яркие всполохи. Он с трудом поднялся и, пытаясь понять, что произошло, посмотрел на «Криворучку». Дверь была открыта настежь, и дверной проем утопал в черноте.