Теодосия и Сердце Египта
Шрифт:
Сзади я услышала крики – это мои преследователи выбрались наружу и заметили нас.
Мы уже почти добежали до остановки, когда от нее начал отходить трамвай, идущий в Каир. Следующего придется ждать целую вечность, а это значит, что мы превращались в легкую добычу для немцев.
– Мы должны попасть на этот трамвай, – крикнула я Набиру.
Он кивнул и наподдал ходу, опередив меня. Хорошо, что эти электрические трамваи довольно медленно набирают скорость. Набир вспрыгнул на подножку, растолкав при этом нескольких пассажиров, обернулся назад и протянул мне руку. Я схватила
Отъезжая, я получила возможность взглянуть на своих преследователей. Фон Браггеншнотта я узнала сразу. Даже если бы я не видела его портрет в газете, я сразу узнала бы эти холодные беспощадные глаза убийцы с площади перед собором Святого Павла. Лицо второго мужчины по-прежнему скрывал шарф, его я не узнала, а третий мне был знаком. Высокие бледные скулы, тонкий длинный нос с крючковатым кончиком, маленький безвольный подбородок. Это был Тетли из Британского музея – собственной персоной!
Поездка в Фивы
Папа и мама никогда не узнали об этом приключении возле пирамид. Оказалось, что Набир умеет хранить тайны не хуже, чем я.
Ранним утром следующего дня мы погрузились в адский поезд. Представьте, что вас на двадцать часов посадили в горячую пыльную духовку, которая постоянно трясется и подпрыгивает, как резиновый мяч, и вы поймете, что это была за поездка.
В Фивы мы приехали под утро, но даже в этот ранний час на перроне нас встретили местные чиновники. Сначала я подумала, что это дань уважения к тому положению, которое занимают мои родители.
Чуть позже, когда на маму и папу обрушился град быстрых фраз на арабском, из которых они не понимали и половины, я догадалась, что все не так просто и хорошо.
Первым не выдержал папа.
– Я запутался, – крикнул он. – Скажите толком, когда это случилось?
После этого чиновники перешли на плохой английский.
– Скорее всего, два дня назад, сэр.
Я придвинулась поближе, пытаясь все-таки понять, о чем идет речь.
– Это дело рук проклятого Сноуторпа, я знаю, – сказал папа, ероша волосы.
Мама положила руку на плечо папы, пытаясь успокоить его.
– Алистер, я не думаю, чтобы он зашел настолько далеко, чтобы сжечь наше жилье. Это могло произойти случайно. Пожары здесь не редкость, ты сам знаешь.
Но я думаю, папа был прав, хотя только отчасти. Я тоже ни на секунду не поверила, что это мог быть несчастный случай, но за этим пожаром наверняка стоят фон Браггеншнотт и предатель Тетли, а не Британский музей.
Я так надеялась, что навсегда оторвалась от них возле Великой пирамиды. Глупо, глупо было на это надеяться. Если им известно, откуда взялось Сердце Египта – а это им известно, – то они знают, куда мы направляемся.
Затем последовали долгие оправдания (со стороны чиновников), громкие крики (это папа) и попытки всех успокоить (мама).
Наконец все немного утихли, и нас отвели в наскоро сооруженное для нас бунгало. Новое жилье для себя мы подыщем завтра.
Не
– Что там еще? – спросил папа, когда Набир открыл дверь.
– Телеграмма для вас, сэр, – ответил Набир.
Телеграмма… это не к добру.
Рассыльный с телеграфа с поклоном вручил папе тонкий конверт и остался ждать, пока папа распечатает его.
Мама заглянула папе через плечо и прочитала телеграмму одновременно с ним. Прочитав, она схватилась рукой за горло и судорожно вздохнула.
– О нет, Алистер! Нет! – в ее голосе прозвучало самое настоящее отчаяние, от которого у меня по коже пробежал холодок.
Папа обнял маму за плечи и сказал:
– Не волнуйся, Генриетта. Он крепкий мальчик. Он выкарабкается.
Генри! Что-то случилось с Генри!
– Мы должны немедленно возвращаться, – произнесла мама. – Я никогда не прощу себе, если… – здесь ее голос дрогнул, – если что-то случится с ним, когда мы так от него далеко. Ты знаешь, какая это ужасная болезнь – грипп. Я боюсь даже подумать…
Она не договорила и уткнулась лицом в папино плечо.
Генри заболел гриппом! Я сложила руки на груди и крепко обхватила себя за плечи. Грипп немногим лучше чумы. Как я ни старалась, в голове у меня всплывали слова Аменемхеба: «О боги, пусть ваша кара, постигшая врагов Тутмоса, будет скорой и ужасной, пусть Сехкет пожрет их сердца, а Аммит насладится их головами. Пусть вся их земля останется красной от крови до тех пор, пока они не возвратят Сердце Египта туда, где ему надлежит находиться, пока они не возложат его к вашим ногам, чтобы вернулась и возродилась в полной силе слава великого Тутмоса».
А мама собирается немедленно возвращаться домой! Это самое худшее, что может быть, потому что я еще не вернула Сердце Египта на его законное место. Если мама так расстроилась оттого, что Генри заболел, трудно представить, что с ней станет, если она узнает о том, что сама, в первую очередь, виновата в этом.
Теперь времени у меня было в обрез. Я должна была срочно вернуть Сердце Египта в гробницу Тутмоса.
Долина Царей
Я проснулась и скатилась со своей кровати первой – мама и папа еще спали, вчера они долго не ложились, улаживая дела и наводя справки о здоровье Генри.
Из своей комнаты я вышла на ранней заре. Меня ждало свидание с гробницей Тутмоса III.
Самым сложным мне представлялось уговорить Набира отвести меня одну в Долину Царей. К счастью, он уже знал, насколько я умею быть самостоятельной, и потому наши переговоры не слишком затянулись. Вскоре мы вышли в путь.
На солнце с каждой минутой становилось все жарче.
Казалось, что мое платье охвачено огнем, а сумка, которую я несла, словно была наполнена свинцом. Впервые в жизни я была рада тому, что у меня прикрыта голова – на мне был мамин пробковый шлем, он не давал моим мозгам свариться от жары, как яйцо всмятку.