Теория убийства
Шрифт:
— Ну и черт с тобой. Чтобы я еще раз заговорил о девушках…
Отсмеявшись, Гакуто утер слезы и закивал:
— Нет-нет, наверное, ты все же прав. Кролик ей подходит.
— Смеешься? Наглая рожа.
— Прямо в точку. Кроме того, я вспомнил, что в нашем дурацком мире случаются такие опасные кролики, которые мигом откусят тебе башку, стоит только зазеваться.
Серьезность, которая неожиданно прозвучала в его голосе, заставила меня немного помолчать.
— Ничего себе кролик. Ты действительно так думаешь?
Гакуто кивнул.
— Конечно.
В день, когда кончились экзамены за второй триместр, я нашел на своей парте совершенно невероятную вещь.
Это было письмо. Нет, само по себе это было не слишком удивительно. Проблема заключалась в личности автора и содержании письма. Как ни невозможно было в это поверить, оно было подписано Шики и приглашало меня на свидание.
Тон письма был ультимативным, не терпящим возражений, и даже немного угрожающим: она требовала, чтобы я отвел ее завтра куда-нибудь прогуляться. Совершенно сбитый с толку, я отправился домой, и в волнении и нерешительности не мог заснуть, словно провинившийся самурай, которому приказали совершить на рассвете харакири.
— Здорово, Кокуто!
Появившаяся, наконец, Шики энергично поприветствовала меня еще издали. Одетая в обычное кимоно и совершенно несоответствующую ему вызывающе красную кожаную куртку, она шагала по заполненной людьми круглой площадке с бронзовой собакой в центре, где мы уговорились встретиться. Но гораздо больше, чем наряд, меня поразила ее речь.
— Заждался, что ли? Извиняй, чувак. Пока смылась от Акитаки, аж вспотела.
Шики говорила, как ни в чем не бывало, хотя я буквально не мог ее узнать.
Стиль речи подошел бы какому-нибудь не слишком хорошо воспитанному парню, а не сдержанной девушке, которую я знал уже почти год. Не в силах ответить, я уставился на нее. На первый взгляд в облике Шики не было ничего необычного. Та же грациозная и стройная, немного миниатюрная фигурка… но слишком самоуверенная осанка и резкость движений были незнакомы. Ощущение скрытого от посторонних глаз, но серьезного противоречия окружило ее зыбкой атмосферой кукольного театра. Она — марионетка. Внешне безупречная, но… лишь внешне.
— Ну, что смотришь? Я опоздала всего на час, а ты уже строишь такие рожи. Какой-то ты, парень, нетерпеливый.
В устремленных на меня с незнакомым прищуром темных глазах Шики мелькнуло непонятное выражение. Коротко подрезанные блестящие черные волосы обрамляли узкое лицо с большими и выразительными глазами. И хотя сейчас в них отражался только Микия Кокуто, казалось, они смотрели намного глубже и дальше. Куда? Если бы знать…
Если подумать, я мгновенно утонул в этих глазах в тот снежный день, когда впервые встретил ее.
— Э-э… Ты… ты, в самом деле — Шики?
— Ага, — Шики засмеялась, что само по себе уже было необычно, и в ее усмешке промелькнуло что-то незнакомое и хищное. — Кто же еще? Я сама на себя не похожа? Кончай тормозить. Давай, веди меня куда-нибудь. Позволю тебе решать — цени, Кокуто.
Сцапав мою руку, Шики поволокла меня за собой. В замешательстве я даже не обратил внимания на противоречие: моими решениями здесь и не пахло, Шики твердо возглавила движение.
Мы бродили до упаду.
Шики не покупала ничего особенного, но без устали таскала меня от прилавка к прилавку, от магазинчика к магазинчику, рассматривая яркие безделушки и шмотки и отправляясь дальше, когда ей становилось скучно. Когда закончился первый зал торгового комплекса, мы отправились во второй. Мои робкие предложения посидеть в кафе или сходить в кинотеатр решительно отметались. И она была права. Я никогда прежде не видел настолько активной и энергичной Шики, поэтому просто следил за ней, как зачарованный — отправиться в такие скучные места было бы большой потерей.
Шики много говорила и выглядела возбужденной. Словно ее несла на гребне высокая волна лихорадочного воодушевления.
Магазинчики в основном предлагали разную модную одежду, и я с облегчением заметил, что Шики интересовала только женская одежда. Наконец, часа через четыре, она устала бродить по магазинам и заявила, что хочет перекусить. Мы нашли незатейливую и маленькую фаст-фудную закусочную и уселись. Шики сняла кожаную куртку и повесила на спинку стула. Ее совершенно не соответствующее обстановке кимоно вызвало удивленные взгляды, но она и не думала смущаться. Собрав всю свою храбрость, я задал мучивший меня весь день вопрос:
— Шики, неужели ты всегда так говорила?
— Вроде того. Чтоб ты знал, бессмысленно пытаться опознать человека по тому, как он говорит. Даже ты бы смог подделаться под кого-то другого.
Шики задумчиво откусила от гамбургера.
— Такого раньше не бывало. Сегодня мне впервые удалось выбраться наружу. И раньше мне ничего не нужно было говорить потому, что мы с Шики думали одинаково.
Я ничего не понял.
— Как бы тебе сказать… Это называется расщеплением личности, если по-простому. Меня зовут ШИКИ, а ее, нормальную, — Шики. Мое имя — от «плетеная ткань». Но мы с ней не разные люди, и отличаемся только порядком наших приоритетов. Иерархией интересов, можно и так сказать. И от этого невозможно избавиться.
Ее тонкий белый палец задумчиво чертил на салфетке кандзи «Шики» и «ШИКИ».
— Мне захотелось поговорить с тобой, Кокуто. Шики никак не решалась, поэтому мне пришлось сделать это вместо нее. Врубился?
— В-вроде того.
Мой ответ прозвучал неуверенно и скованно, но, на самом деле, я уже чувствовал, что это правда. Такое уже случалось. Еще до старшей школы я встретил Шики — тем незабываемым зимним вечером с медленно падающим снегом. Но когда я заговорил с ней после церемонии поступления, она сказала, что ничего не помнит. В то время я решил, что она терпеть меня не может и не желает разговаривать. Теперь все обретало новый смысл.