Теория войны. Выбор стратегии
Шрифт:
Говоря, я направлялся к выходу из тюремного блока. Гастингс шёл за мной, а Вольф как заворожённый смотрел на Уго. Выйдя из подвала, я остановился и задумался над тем, чем занять те несколько часов, которые мастер Уго будет готовиться ответить на мои вопросы.
И тут мой желудок весьма непрозрачно намекнул, что уже давно ничего не ел, заурчав так громко, что его рулады услышал даже идущий рядом Гастингс, а в голове послышался серебристый смех абсолютно довольной Эвы.
– Я в кабинет, набросаю вопросы, чтобы ничего не забыть. Капитан, распорядитесь насчёт завтрака, я слишком
– Да, ваше высочество, – он отделился от меня и направился, судя по всему, в сторону кухни, я же пошёл в кабинет, который уже считал своим. Надо бы пару часов выделить, чтобы изучить посольство вдоль и поперёк, а то странно как-то получается, вроде хозяин, а знаю, только где находится кабинет, спальня и тюрьма.
В кабинете я расположился за столом. Все следы оставленного покойным послом свинства были уже убраны, и ничего меня не отвлекало от работы. Быстро набросав на чистом листе основные вопросы, я смотрел как слуга, имени которого я пока не знал, расставлял на столе блюда, которые, учитывая раннее утро, смогли собрать на кухне. В основном тут были холодные закуски, но мне было всё равно, что есть, лишь бы набить уже урчавший практически без перерыва живот.
События развивались слишком стремительно, я просто не успевал за ними и не знал, за что ухватиться в первую очередь. Я не мог всё делать один, просто не мог. А ведь мне ещё по-хорошему нужно тренироваться и изучать магию, да много всего нужно было сделать. Мне просто жизненно необходимы помощники, но кому я могу доверять?
– Ваше высочество, ваша гостья проснулась и требует объяснений в весьма категоричной форме, – объявил приоткрывший дверь Мозес, который просто моей тенью в последнее время становился. Твою мать, я совсем забыл про Олию. И что мне делать? Ведь я хотел прежде всего наказать девчонку, а сейчас мне предстоит сообщить ей о смерти брата. И не просто брата, а близнеца. И, насколько я помню, близнецы всегда ближе друг к другу, чем любые другие родственники. Так что воспитание придётся отложить на потом. Ведь я даже не пущу её попрощаться. Олия и так не испытывала ко мне добрых чувств, а сейчас я вообще во врага номер один превращусь.
– Да, я сейчас приду, – ответил я голове Мозеса, потому что он по какой-то причине не спешил предстать передо мной целиком. Голова кивнула и исчезла за дверью. Я же быстро доел то, что мне принесли, и поднялся из-за стола, чтобы идти и выполнить весьма неприятную миссию. Но тут в дверь постучали, и, дождавшись моего разрешения, в комнату бочком протиснулся Конор. – Чего тебе? – я невольно нахмурился, глядя на смущённо смотрящего в пол мальчишку, который по какой-то непонятной мне причине постоянно пытался что-то для меня сделать несмотря на моё не слишком благожелательное к нему расположение.
– Я, ваша милость, по рынку прошвырнулся, – начал он. Подняв на меня глаза, Конор покраснел и зачастил: – Я сейчас почти всё время там провожу. У меня много новостей, но, я понимаю, что вам сейчас не до меня. Вот только я сегодня увидел на рынке того самого колдуна, который подрядил меня ваш меч в приграничной гостинице выкрасть. Вы же говорили, что хотите его найти, когда мы в столице окажемся. Ну, я и проследил за ним, узнал, где этот сморчок замшелый живёт. Если вам это ещё интересно.
– А ты знаешь, да, – я задумчиво посмотрел в окно. День только-только начал вступать в свои права, а мне уже хотелось свалить куда-нибудь на необитаемый остров. Сейчас же появился шанс немного отвлечься на дело, которое моё личное и никак не связано ни с войной, ни с эльфами. Так что я ухватился за эту идею обеими руками. Всё равно до того момента, когда нужно будет возвращаться к Уго, я не успею ничего значительного сделать, а начинать что-либо, прерываясь по десять раз, категорически не хотелось. – Жди меня возле выхода. Я сейчас сделаю одно дело, и мы с тобой немного прокатимся.
Я стремительно вышел из кабинета. У дверей дежурил всё-таки Мозес, потому что других охранников не наблюдалось. Понятно, Гастингс решил, что меня необходимо охранять круглосуточно. Но с ним в этом деле я спорить не собираюсь.
– Распорядись, чтобы мне подготовили карету, – приказал я вскочившему из кресла, в котором он сидел, развалившись, Мозесу.
– Карету?
– Да, мне тут по случаю неплохую карету подарили, только определитесь с кучером. И, Мозес, пусть тут приберутся, – я кивнул на кабинет и пошёл к своей спальне, где, как я понимаю, бесится принцесса Олия.
Чтобы не тянуть кота за яйца, я решил долго не настраиваться и решительно распахнул дверь.
– Как понимать моё похищение? – девчонка стояла, скрестив руки на груди, чем невольно привлекала к ней внимание, и злобно сверкала глазами.
– Это было не похищение, а вынужденная мера, чтобы обезопасить ваше высочество, – бросил я ей, стараясь говорить, как можно более мягко.
– От кого вы хотели меня обезопасить таким образом в моём собственном замке, и кто в таком случае обезопасит меня от вас?
– От того, кто уже убил вашего брата, – ответил я резко и поморщился. Я не хотел действовать словно обухом по голове, но Олия меня не просто раздражает, она меня невероятно бесит, и держать принятый в самом начале нашего разговора тон, совершенно не получается. Не представляю свою супружескую жизнь, если честно.
– Что?! Что вы говорите?! Как кто-то убил Лазаля?! – её глаза раскрылись ещё шире, и она опустилась на кровать.
– Вы же понимаете, что я не лгу, – я посмотрел сочувственно. – Вы же чувствуете, что с ним что-то произошло, что-то нехорошее.
– Я не верю, слышите?! Я вам не верю! – Олия закрыла лицо руками и зарыдала. Я только покачал головой. Она действительно чувствовала, что с братом что-то не так. Может, и вела себя так по-идиотски именно из-за этого предчувствия? Не знаю, поживём увидим. Я ничем не могу ей сейчас помочь, она должна сама пережить своё горе, и я только помешаю.
Тихонько прикрыв за собой дверь, я оставил девушку рыдать на кровати, краем глаза заметив, что к ней робко подошла Хеллена, и присела рядом, гладя по волосам. Сам же я направился к выходу, чтобы перед весьма познавательным допросом успеть прокатиться по столице и побеседовать с тем хреном, который хотел меня обокрасть.