Теотль Сухоруков
Шрифт:
— Нападать из засады, — рубанул Отмеченная Спина. — Небольшая группа нападет и не даст им стрелять. А за это время подойдут большие отряды.
— А та группа погибнет?
— Воин идет в бой и побеждать, и умирать, — пожал плечами разрисованный вождь.
— А землю это оружие тоже пробьет? — прищурился Хвост.
— Что значит: землю? — не понял я.
— Вот столько, — генерал развел ладони шире плеч, словно хвастался пойманной щукой.
— Думаю, нет.
— Тогда можно заранее выбирать место схватки. Быстро выкопать
— Неплохо! — я и вправду оживился. Как это там называлось? Брустверы? Флеши?
— Что ж, они дураки там? — разрушил мои надежды Вочтуиката. — Я бы не полез на эти насыпи. Ждал бы, пока высами вылезете — и как вжарил из своего чудесного оружия!
— Значит, надо заставить их наступать! — сжал кулаки Черный Хвост. — Отрезать их от запасов. Не пускать к воде. Мучить их пленников. Оскорблять их богов и вождей.
— А все-таки? — задумался я. — Если враг не пойдет на насыпи — что делать?
— Сто шагов и 20 вдохов, — вздохнул Дшанластоо. — Надо пробежать сто шагов еще быстрее. Нужны быстрые воины. Легкие. Зачем доспехи, если враг их пробьет? Быстрые побегут…
— И полягут! — ввернул Вочтуиката, прочно вставший в этом мозговом штурме на сторону конкистадоров.
— Полягут, — согласился сапотек. — Если врагов будет 400 — первые 400 полягут от их оружия. Зато добегут вторые 400. И схватятся на копьях и маках. И они могут полечь. Но за это время дойдут еще и еще по 400! Нужно бить врага числом. Пять воинов — на одного врага.
— А из них полягут двое. Или трое! — возмутился я.
Спина только выразительно на меня взглянул: он ведь, мол, уже всё сказал. Только вот меня его самурайская философия совершенно не устраивала. Отдавать по три тысячи за тыщу испанцев я не готов. Потому что их только поначалу будет мало. А при желании Испания (и не только она!) может засыпать нас десятками тысяч солдат. Хватило бы кораблей. Где я наберу столько воинов? И не просто ведь абстрактных юнитов, а воинов! На которых нужно тратить время, ресурсы!
А европейцы еще и болезни принесут. Не потянем мы такие людские расходы.
И всё повторится.
— Мы нужны! — вдруг вылез кто-то из лучников. — Луки бьют дальше ста шагов. А опытные лучники и за сотню бьют метко. Надо учить много стрелков и делать мощные луки. Эти стрелки из-за насыпей станут обстреливать врага. Тот не выдержит — и пойдет вперед. А там их уже встретят черные. Или другие отряды.
— Побьем врага! — хлопнул кулаком в ладонь Вочтуиката, легко «переметнувшийся» уже в стан индейцев.
— Могут пойти вперед. А могут и отойти, — подал, наконец, голос Серый.
— Сбежали — значит, проиграли, — хмыкнул Спина.
— Необязательно, — покачал головой я. — Потом ищи их. И новые насыпи взводить. А, если они сами место боя выберут?
Все помолчали.
— Но это уже неплохо! Вы меня обнадежили, друзья! Думайте еще! Мы должны придумать, как их победить.
— А что, мой Бог, эти ужасные враги на самом деле существуют? — не удержался Дшанластоо.
— Боюсь, что на этот раз я не ошибаюсь, — тяжело вздохнул я. — Не знаю точно, как скоро… Но они придут.
— Ну, тогда я одно точно скажу, Даритель, — почесал ухо Вочтуиката. — Нам не воевать с астеками надо, а мириться изо всех сил.
Если бы хитрый куитлатек еще знал как! Сейчас я забыл бы все свои обиды и страхи и помирился хоть с треклятым Пятой Травой! Лично бы руку ему пожал! Но как Теночтитлану объяснить, что нынче главный враг находится за морем? И нужны все силы для борьбы с ним. Даже выступи я в роли эдакой Кассандры… Я же сам не знаю — вдруг до прихода Кортеса еще лет десять? Или даже пятнадцать!
Пророчества должны быстро сбываться…
А пока астеки видели перед собой конкретного врага — и натиск на нашу долину продолжился. В конце зимы случилось то, чего и боялся прозорливый Машишкатль: Теночтитлан затеял войну с Тлашкалой. Причем, даже не Цветочную. Видимо, великий император Мотекусома плюнул на последние формальности и отправил несколько тысяч воинов скрытными тропами. Обычно, и торговые караваны, и войска шли с востока на запад (и наоборот) по ложбине между вулканами Тлалоком и Истаксиуатль. Неподалеку от этих путей стоит Уэшотцинго, но там ничего не слышали про большое воинство. Либо астеки с союзниками прошли по безлюдным горным склонам, либо вообще обошли Тлалока с севера. Не размениваясь на мелкие селения, они прямиком шли на четверку главных альтепетлей.
Конечно, совершенно незаметно подойти к Тлашкале враг не смог, но вот нас заранее предупредить никто не успел. Четыре альтепетля сумели поднять воинов, собраться всем вместе и дать бой врагу. А дальше…
— Их были неисчислимые полчища! — живописал нам эпическое побоище гонец, пока Чололлан гудел: спешно собирались войска. — Каждый тлашкальский герой поразил не меньше двадцатки врагов, но они напирали и напирали! Астеки, аколу, чальки, отоми…
— Сколько их было? — оборвал Ичтакауэка увлеченного вестника. — Говори точно, нам понимать надо, с кем столкнемся.
— Восемь тыщ! — не сумлеваясь, выдохнул тлашкальтек заветное индейское число.
«Их тьмы, и тьмы, и тьмы» — с улыбкой процитировал я… кого? Не помню уже.
В общем, астеков могло быть сколько угодно. Но, похоже, что и впрямь не меньше, чем восемь тысяч — поскольку тлашкальтекское ополчение они разбили. А ведь на защиту «родных берез» вышли не только благородные воители, но и простые мужики. В любом случае, долину западная орда заняла, Окотелолько захватила. Часть войск отступила на север, в горы, где еще строилась крепость, но большинство ушло на восток — удерживать неукрепленный Тизатлан. Что там случилось дальше — гонец, увы, не знал.