Теперь ему принадлежу. Беременна от монстра

Устинова Мария

— Ни к чему… — он помолчал. — У нее день рождения в сентябре… Дашь встретиться?

— У твоей сучки?

— Она не сучка, Ром… Не шлюха. Она не при делах. Студентка, художница…

— Ты где ее подцепил? Днище полное, а бабы всегда больше любили.

— У нее осложнения, — ремарку Андрей пропустил мимо ушей. — Не сможет одна долго. Дай нам встречи, ей легче станет, не будет нервничать, и тебе будет легче, и мне… всем…

— Да прекрасно себя чувствует твоя сучка. Знать тебя забыла.

— Не ври, — он начал глотать звуки от ярости.

Хотел унижаться, но

мало в нем смирения.

— Слушай, Андрей, давай так… Пока ты восстанавливаешься, никаких встреч. Начнешь работать — звони. Будет хорошее настроение, а у тебя успехи — почему нет? Сходишь на день рождения к своей сучке.

Он отключился без предупреждения.

Андрей опустил голову, сжав трубку между ладоней. Ну ладно. Пусть куражится.

Посмотрим, сохранит ли он гонор, когда они поменяются местами.

Глава 30

Сентябрь пришел с дождями.

Я смотрела на непогоду, сидя в кресле. Сад за французским окном стал унылым. Клумбы и плетеную мебель залило, яркие кленовые листья прилипли к мокрой дорожке.

Первая неделя в заточении была очень тяжелой.

Что бы я ни делала, перед глазами стояло поразившее меня зрелище: Андрей бьется в петле, пытаясь освободить руки. Я не знала, что с ним случилось, когда мы расстались. Весь следующий день я пролежала. Когда надзирательница забрала нетронутой тарелку с ужином, ко мне пригласили врача. Помня о договоре с Власовым, я делала, что говорят, но оставалась безучастной. Мне сделали УЗИ, осмотрели, и оставили в силе прежние назначения. К этому моменту ребенок зашевелился сам. Пол я не спросила. Это наше с Андреем… Даже мысль, что они первыми узнают, кто у нас родится, вызывала отвращение.

Когда врач ушел, мне снова принесли ужин. На этот раз фрикасе с рисом. Я лежала калачиком, пока надзирательница возвышалась над кроватью, сложив на груди мощные руки.

— Я тебя предупреждала? — сурово спросила она. — Мужики разбираются, а проблемы потом у тебя. Не мучь ребенка. Ешь.

Она так и стояла, пока я не спустила ноги на пол. Засуетилась, пододвинула столик, чтобы было удобно.

— Ешь, ешь…

Куриное фрикасе оказалось с грибами. Я попробовала, вспомнив, как Андрей говорил: от стресса не чувствуешь голод. Уговаривал съесть суп, после того, как сам практически похитил… Воспоминания вызвали боль. Даже глаза погасли. Как бы я хотела оказаться в его квартире, где все просто и знакомо. Дни, что мы провели вместе были непростыми, но только потеряв, их оценила.

Мне его не хватает… Несмотря на дым на кухне, на кошмары. Мне не хватает его.

— Верните браслет, — попросила я, когда охранница собирала посуду. — Он в моей сумке.

— Какой? — подозрительно спросила она. — Подарок, что ли?

— Да.

— Спрошу.

Раньше я постоянно теребила браслет, но пока жили с Андреем вместе, не вспоминала эту безделушку. Теперь, когда я одна, мне снова нужна поддержка — хотя бы такая. Трогать золотую бабочку и вспоминать его…

Браслет вернули через неделю.

Власов зашел после завтрака. Я подобралась на кровати,

плотнее запахивая халат. В костюме с идеальной посадкой, чисто выбритый, со своей шикарной улыбкой. Держал руки в карманах, а это напоминало его внушения на той террасе: объясняет, как себя вести, а на фоне тень Андрея в петле…

— Передали, ты вредничаешь, это так? — поинтересовался он.

Донесли, что нет аппетита и много лежу? А чего он хотел, чтобы вела себя как ни в чем не бывало? Я печально взглянула на него.

— Ну, говори, в чем дело? Врач сказал, все нормально. За Андрюху волнуешься?

— Что с ним сейчас? Где он?

Власов широко улыбнулся, поняв причину недомоганий.

— Все прекрасно.

Я горько сглотнула и отвела взгляд, чтобы он не понял, как сильно меня бесит. Прекрасно. Как будто я не помню, что Андрея серьезно избили.

— Бери, — когда я подняла глаза, на ладони лежал расправленный браслет. — Раз так нужен.

Прекрасная бабочка сияла бриллиантами даже в непогоду. Не сдержав слез от боли, я забрала украшение.

— Ремисов подарил?

Я кивнула, дрожащими пальцами застегивая замочек.

— Надо признать, у него отличный вкус. Мой дизайн, — заметив непонимающий взгляд, Власов продолжил. — Этот браслет он вытащил из моей машины. Будешь себя хорошо вести, дам поговорить. Если сделает то, что хочу, сможете встретиться, скажем… На твой день рождения, хочешь?

— Вы не обманете? — сквозь слезы спросила я.

— Нет, но он должен постараться. Убеди его.

Власов ушел, а я села пить чай. Сад снова мок под дождем. Он бы не пришел по такому пустяку, как браслет. Андрей очень им нужен. Они хотят, чтобы я плакала, просила и вынуждала его действовать. Захотят — повесят, захотят — дадут награду. Метод кнута и пряника. Будут его приручать. Но я хотела поговорить с ним, а увидеться — недостижимая мечта. Сказали бы пару месяцев, что буду счастлива от перспективы свидания с ним, не поверила бы…

Ну что ж, со своей стороны сделаю все, что нужно. Надежда окрылила: казалось, стоит нам увидеться, и все будет хорошо. Вечером, когда я уже была в постели, меня насторожил непонятный звук. Я отбросила покрывало и включила лампу у кровати, прислушиваясь. Показалось? Нервы расшатаны в хлам… Я вздохнула, собираясь ложиться, но вдруг снова услышала. Тихий, тоненький скрежет, будто царапают стекло… В окно кто-то скребся.

Я отодвинула штору: в темном саду под дождем мокла худощавая фигура. Она прижалась лицом к стеклу — это оказалась девушка. Я вздрогнула от неожиданности, и тихо выдохнула. В глубине души я надеялась, что увижу Андрея.

Она смущенно улыбнулась, снова поскребла по стеклу длинными, алыми ногтями, и прижала палец к пухлым губам. Тут же исчезла в темноте, словно призрак.

Это кто такая?

Я прислушивалась к тишине в доме, пока в замке не заскрежетал ключ. Она изо всех сил старалась не шуметь. Девушка вошла и быстро закрыла за собой. Высокая, очень худая, в узких джинсах и мокрой кожаной куртке. В кудрявых русых волосах блестели капли дождя.

— Я — Вера, — сказала она, словно это все объясняло.