Теперь ему принадлежу. Беременна от монстра

Устинова Мария

Я взглянула на него исподлобья: недоверчиво, как беспризорница.

Ему было лет сорок. Дорогой костюм в тонкую полоску, модельная стрижка с бритыми висками, которые уже слегка серебрились. Взгляд спокойный, очень уверенного в себе человека — не злого, но опасного. Такую уверенность дают большие деньги. Если бы я встретила его на улице, решила бы, что это очень влиятельный мужчина.

— Давно его знаешь? — спросил он.

— С весны, — выдавила я.

— Чем занимается, в курсе?

Мужчина широко улыбнулся,

у него оказалась дорогая улыбка: белоснежные зубы идеальной формы. Меня нервировал пристальный взгляд — он ждал реакцию и явно наслаждался ситуацией. До меня вдруг дошло, что он с трудом скрывает радость. Сделав вид, что не могу говорить, я неопределенно пожала плечами. Побоялась признаться.

— Ну, садись, в ногах правды нет, — усмехнулся тот. — Будем ждать его звонка.

Без сил я устроилась в кресле, глядя в пол. Абстрактный рисунок бежевого ковра напоминал чем-то мраморный узор. Помогал сосредоточиться. Не знаю, кто он, но на бандита похож отдаленно. Менее опасным он от этого не стал.

Он не пытался со мной говорить. Сел за стол, а телефон положил перед собой. Сложив руки в замок, рассматривал меня, как что-то занятное. Радость ушла из лица и оно стало строже. Не свирепым, но беспощадным.

Звонок раздался минут через сорок.

— Да? — услышав ответ, мужчина снова улыбнулся своей шикарной улыбкой. — Привет, Андрей. Это Роман Власов, помнишь меня? Да, она живая, и она здесь. Сейчас передам.

Он протянул мне трубку.

— Что говорить? — робко спросила я.

— Да все, что хочешь, — улыбнулся он.

Я приняла телефон и прижала к уху. Выдохнула, но ничего не сказала — мне нужна была секунда, чтобы привести нервы в порядок. Я не хотела, чтобы Андрей услышал, как я боюсь и паникую, не хотела прорыдать в трубку весь разговор.

— Андрей? — тихо позвала я.

Глава 27

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, тон был мягким, ровным, спокойным. — Не обидели? Как ребенок?

— Нормально…

Я сгорбилась и неосознанно обняла живот. Нежный голос свел на нет все попытки держаться, и я снова начала плакать. Тихо, чтобы он не услышал, но Андрей догадался.

— Не плачь, верни ему трубку, я все улажу.

Я отдала телефон.

— Я хочу с тобой встретиться, — вновь заговорил Власов. — Ты разоружишься и придешь один, куда тебе скажут. Согласен? Конечно, ты сможешь ее увидеть. Мы ее привезем. Я тебя хорошо знаю, Андрей. И ты меня знаешь. Ее застрелят, если не будешь слушаться.

Он отключил телефон и вновь мне улыбнулся.

— Правильно себя веди и все обойдется, — серьезно сказал Власов. — Я не хочу тебя убивать. Но это только от него зависит.

Он направился к дверям и я обернулась, с мольбой глядя ему в спину. Я видела тоненькую золотую полоску на пальце. Женат. Может и дети есть — должны быть по возрасту.

Не изверг же он, издеваться над беременной, хотя кто знает… Я боялась давить на жалость, не уверенная, что он не разозлится сильней.

Он рад, что я в его руках. Враг Андрея.

Что с ним сделают? Для чего пытаются выманить?

— Займитесь ею, — услышала я в коридоре.

В кабинет вошел мужчина, который привез меня, по выправке и тому, как обращался с шефом, я запоздала поняла, что это охранник. С ним была суровая женщина за пятьдесят — кто-то из штата обслуживания, судя по форме, которое напоминало платье горничной.

— В ванную, — голосом надзирательницы из колонии для несовершеннолетних велела она.

— Зачем… — пролепетала я.

— Потом вопросы задавать будешь.

Мужчина остался в дверях, а она завела меня в ванную и загородила проем, уперев руки в бока. Ростом она была с мужика и руки, как у молотобойца. На полке лежала стопка одежды: что-то вроде ночной рубашки и розовый женский халат.

— Сбрасывай все. Поживее, — в голосе ноль сочувствия, хотя тоже женщина.

У меня задрожали губы. Я чувствовала себя униженной и, закусив губу, чтобы не разреветься, сняла халат. Она покрутила меня, проверила волосы — довольно профессионально обыскала.

— Трусы тоже. Все снимай.

— Это издевательство, — процедила я. — Меня похитили.

На лице даже мускул не дрогнул. Опустив глаза, я сняла трусы и приняла протянутую мне ночную рубашку. Мои вещи она отдала охраннику. До меня дошло, зачем меня обыскивали и меняли одежду — боятся, что на мне передатчик или маячок. Андрея здесь хорошо знают, и боятся. Жаль, он меня не чипировал, как любимую кошку.

Надзирательница отвела меня в обычную комнату и заперла на ключ.

Моя тюрьма? Охранник остался за дверью, в комнате я была одна. Прежде чем пошевелиться, я огляделась, как на минном поле. Комната немаленькая, пол паркетный, через французские окна лился свет. Широкая двуспальная кровать застелена красным, идеально натянутым покрывалом. Винтажный шкаф. Чайный столик с двумя креслами. Я подошла к окну. Идеально вымытые стекла создавали иллюзию, что их нет. Кресла стояли так, чтобы можно было пить чай и смотреть на сад.

Меня больше интересовал забор — слишком высокий, ворот не видно…

В замке заскрежетал ключ. Вошла надзирательница с подносом.

— Через полчаса заберу. Не съешь — твои проблемы, — предупредила она, оставила поднос на столе и вышла. Я окинула завтрак взглядом: молочная каша, ломоть хлеба, чай и несколько пакетиков сахара.

Есть не смогу.

Я нервно сжала пальцы, бродя по комнате. Если ухаживают — я пока нужна, хотя бы, чтобы показать Андрею — так я поняла из разговора. Заберет он меня, поможет ли? В ушах звучали его рассказы, страхи, что со мной сделают, если найдут… Снова начал побаливать живот.